Прописка и выписка

Крест преподобной евфросинии. Крест Ефросиньи Полоцкой

Эту самую главную белорусскую святыню уже много лет ищут дипломаты, священники и даже сотрудники КГБ. Ведь согласно древнему поверью, если Крест находится на белорусской земле, здесь всегда будет счастье и благополучие.
В 1161 году мастер Лазарь Богша по поручению праведной княжны из Полоцка Евфросинии изготовил чудесный крест. Перекрестившись, вывел на нем грозные слова: "Да не изнесеться из монастыря никогда же яко ни продати ни отдати. Ащо се кто преслоушаеть и изнесеть от монастыря да будтъ проклятъ святою животворящею троицею и святыми отцами". То есть всякий посягнувший на Крест подвергался страшному проклятию святой Троицы. Страшнее заклятия в то время не было!

Так 850 лет назад на нашей земле появилась уникальная реликвия, а вместе с ней и чудесное поверье: всё в Беларуси будет хорошо, пока сохраним Крест Святой Евфросинии Полоцкой.

Почти восемь веков берегли предки, как зеницу ока, заветный Крест.

Однако летом 1941 года он бесследно исчез. Из бронированной комнаты-сейфа Могилевского обкома партии, ключи от которой имелись лишь у тогдашнего директора Могилевского краеведческого музея Ивана Мигулина.

С тех пор следы Креста безнадежно потерялись. Но многие энтузиасты настойчиво искали главную реликвию и нашли ее следы. Корреспондент "Комсомолки" встретилась с людьми, которые уверены: Крест совсем рядом. Надо лишь сделать последний шаг.

Присвоить Крест не решился даже Иван Грозный

Мастер постарался на славу. Выточил из кипарисового дерева шестиконечный Крест высотой 51,8 сантиметра. Украсил золотыми и серебряными пластинами с эмалевыми изображениями святых, орнаментом, драгоценными каменьями.

Не забыл и про священные реликвии. Вложил в квадратные гнезда капли крови Иисуса Христа, частичку Креста Господнего, кусочек камня от Гроба Богородицы, части мощей Святых Стефана и Пантелеймона, кровь Святого Дмитрия.

Имело ли заклятье силу в многовековой судьбе Креста? Похоже, что да. Потому что хоть побывал Крест затем у русских царей в Москве, самый лютый из них - Иван Грозный, идя в 1563 году на Полоцк, взял Крест с собой. Покорив город, он вернул святыню на место - в келью преподобной Евфросинии Спасской церкви…

Чуть позже, в 1580 году, Крест был переправлен в Софийский собор.

Чего только ни придумывали монахи, чтобы уберечь его от жадных вражеских глаз! Прятали в укромных местах, заказывали копии, а в 1812 году, спасая от французов, замуровали в тайнике.

После революции драгоценные камни заменили стекляшками

В 1928 году специальная экспедиция во главе с директором Белорусского государственного музея Вацлавом Ластовским отправилась в Полоцк - разыскивать реликвию. И… чудо! Старинный Крест, реквизированный чекистами у церковников, пылился в местном финотделе. Правда, изрядно испоганенный: без "двух кусков золота" и "трех эмалей", с испорченными ликами святых на дубовом (?!) основании. Большой голубой камень, как записали по поручению Ластовского эксперты, был заменен на кусок обычного стекла.

Ластовский перевез находку в Минск, приложив детальное описание святыни. Этот документ впоследствии позволил некоторым исследователям выдвинуть очень романтичную версию: мол, мудрый директор Белгосмузея таким образом намекал будущим поколениям на то, что привез дубовую подделку. А подлинный кипарисовый Крест по традиции надежно спрятан верующими.

Ровно через год Белгосмузею приказали передать Крест в Могилевский музей. В Могилев собирались перенести из Минска столицу БССР, туда стекались все реквизированные в храмах ценности. Главную святыню поместили в комнату-сейф Могилевского обкома партии, оставшуюся еще от поземельного банка.

Белорусских искателей Креста Москва специально пустила по ложному следу?

Точной даты пропажи Креста никто не знает. Известно лишь то, что он исчез в первые дни войны. В пропаже обвинили немцев. Дело якобы обстояло так. Шел по улице немец и заметил через окно блеск золота. Приказал вскрыть двери комнаты-сейфа автогеном и нашел сокровища.

В послевоенные советские энциклопедии миф о глазастом фрице не вошел. А вот версия о вывозе Креста фашистами широко тиражировалась. Она очень устраивала партийно-советскую верхушку: на немцев тогда списывались многие музейно-культурные потери.

Но старожилы Могилева, пережившие оккупацию, настойчиво утверждали: немцы не вскрывали автогеном бронированную комнату. Двери ее всю войну оставались целыми. Значит, их открыли люди, имевшие ключ. Так, может, Крест вместе с другими раритетами все-таки удалось эвакуировать?

Работники Могилевского музея обратились с запросом в Эрмитаж. Оттуда пришел неожиданный ответ: белорусскую реликвию после войны продали на аукционе фонду Морганов в США!

Среди тех, кого волновала судьба пропавших ценностей, был и профессор Адам Мальдис. В 1990 году судьба свела его в Полоцке с сотрудником Эрмитажа Борисом Сапуновым.

Это было на праздновании 500-летия Франциска Скорины, - рассказал Адам Иосифович. - Я, конечно же, завел разговор о Кресте. После настойчивых расспросов гость из Ленинграда неохотно признался: именно он писал ответ в Могилевский музей о продаже Креста Морганам.

А вы спросили его, кто и как продал нашу реликвию американским богачам? - поинтересовалась я.

Сапунов уходил от прямых вопросов. Все больше упирал на то, что белорусам вряд ли удастся вернуть попавшую в США реликвию.

Мальдиса такой крен в разговоре удивил, но тогда он искренне поверил в "американский след". А вскоре судьба предоставила профессору шанс проверить версию. Оказавшись осенью 1990 года на сессии ООН в Нью-Йорке, Адам Иосифович наведался в фонд Морганов и попросил показать каталог имеющихся ценностей. Увы, полученный ответ гласил: такого каталога не существует.

После этого Министерство иностранных дел Беларуси передало письменный запрос фонду Морганов. Вскоре Петру Кравченко, который возглавлял тогда наш МИД, пришел ответ: в музее фонда Морганов Креста нет.

В том же 1990 году белорусский журналист Александр Лукашук, также озаботившийся судьбой Креста, посетил в Нью-Йорке Рокфеллеровский центр и побеседовал с художественным экспертом Олив Брагози. Ответ вновь прозвучал неутешительный: в коллекции центра белорусской реликвии нет. Не дали результата и обращения журналиста к электронным досье ФБР.

Американский след, как и немецкий, оказался ложным. Это подтвердили и ответы Интерпола, который в 1991 году также подключился к поискам, зарегистрировав нашу святыню под номером 34-1130.

Я пришел к выводу, что Крест Евфросинии Полоцкой следует искать не на Западе, а на Востоке. Сегодня я на девяносто процентов уверен: наша реликвия находится в России, - сказал Адам Мальдис.

Уверены в этом и другие энтузиасты, занимавшиеся поиском Креста. Например, генерал-майор КГБ Иван Юркин, возглавлявший специально созданный штаб по розыску святыни при Комитете по вопросам безопасности Союзного государства (в 2003 году Комитет расформирован. - Прим.авт.), а также сотрудник УКГБ по Могилевской области Сергей Богданович.

Следы ведут в Россию. Но у нас не раз возникало ощущение, что Москва сознательно пускала белорусских следопытов по ложному пути, - признались участники поисков.
КСТАТИ

Версии, которые уже отпали

Мы насчитали их 14, а при желании можно и больше. Часть версий уже отпала. Например, что Крест пыталась вывезти команда Розенберга, занимавшаяся в годы войны на оккупированных территориях изъятием ценностей и зарывшая клад под Смоленском, не успев переправить его в Германию. В архивах Розенберга, которые доступны сегодня российским и белорусским исследователям, нет упоминаний о Кресте.

Не получил подтверждения и факт, что СССР отдал Крест и другие могилевские сокровища американцам в качестве оплаты по ленд-лизу.

В эпоху гласности помимо Морганов и Рокфеллеров в список потенциальных владельцев Креста попали также дети Берии, наследники других высокопоставленных чекистов, семейство Брежневых, музеи российской глубинки, а также священный Синод России, получивший Крест в качестве предмета религиозного культа.
ТОЛЬКО ФАКТЫ

* 140 гривен, в которые оценил в 1161 году мастер Лазарь Богша сделанный Крест, в то время представляли огромную сумму. Столько же налога собирал смоленский князь за год с отдельных областей.

* Крест Святой Евфросинии не раз покидал келью своей покровительницы, но всякий раз чудесным образом возвращался на место. В 1512 году царь Василий III увез его в Москву. В 1841 году Крест снова увезли в Москву и поместили в Успенский собор.

* Сохранился акт передачи Креста из Минска в Могилев, датированный 21 ноября 1929 года. Доставил реликвию сотрудник фельдъегерской связи ОГПУ Луговцов. По воспоминаниям довоенного сотрудника Могилевского музея Филипповича, Крест сразу же поместили в комнату-сейф размером три на пять метров и заперли на секретные замки двух стальных дверей: бронированной и решетчатой. Никому из простых смертных реликвию не показывали.

Вместе с Крестом находились золото Помпеи, тронное кресло Екатерины IIи сани Наполеона

В первые дни войны вместе с Крестом Святой Ефросиньи из Могилева бесследно исчезли многие другие раритеты, - говорит профессор Адам Мальдис. - Наша комиссия «Вяртанне» Белорусского фонда культуры, которая много лет занимается проблемами возвращения вывезенных из Беларуси национальных ценностей, располагает списком Могилевского сбора. Почитайте, он удивительный!

Я прочитала - и действительно удивилась. Перед войной в Могилевском музее находились богатства, которым мог бы позавидовать сказочный Али-Баба. Золотой и серебряный ключи Могилева, серебряные печати, данные городу Магдебургским правом, золотые украшения, найденные на раскопках Помпеи, серебряная булава короля Речи Посполитой Жигимонта Вазы. Один лишь блеск и вес благородного металла, не говоря про историческую ценность, мог ослепить кого угодно!

А там еще имелись знаменитое Слуцкое и 20 других Евангелий, иконы Белыничской Богоматери XV века с драгоценными камнями, Спасской Богоматери в окладе 1670 года и другие образа «в золотых и серебряных с позолотой окладах, украшенных брильянтами», а также 160 икон письма XIII- XVIIIвеков белорусских мастеров.

Ладно, Крест Святой Евфросинии и перстни с бриллиантами еще можно утащить в руках. Даже серебряную митру Георгия Конисского при желании можно под полой спрятать. Но тронное кресло Екатерины II, сани Наполеона, картины Боровиковского, коллекции белорусской одежды, чем также гордился Могилевский музей, на себе не унесешь. Наверняка их кто-то куда-то грузил и на чем-то вывозил, - заметила я.

Так, - согласился со мной Адам Иосифович. - Более того: пока, кроме Слуцкого Евангелия, чудом вернувшегося недавно в Беларусь, ничего не всплыло. Из чего можно сделать вывод: пропавшие ценности вывезли в одно место.

А как вы узнали перечень того, что находилось в музее до войны?

Список пропавших реликвий и акт их стоимости составил 22 декабря 1944 года сам довоенный директор Могилевского музея Иван Мигулин, вернувшийся после освобождения в родной город и вновь возглавивший музей. Он включил в него 89 позиций. Крест фигурирует под номером 3. Мигулин оценил святыню в 6 миллионов рублей. Для сравнения: во столько же он оценил картину «Екатерина святая» Боровиковского. Но он явно лукавил, говоря, что перечисляет их по памяти: очень подробно всё описано. Кстати, в 1944 году все это назвали в акте «ущербом, причиненном немецко-фашистскими захватчиками и их пособниками». 17 сентября 1947 года Мигулин составил вторую опись музейных потерь и перечислил всего 24 позиции.

Однорукий директор музея поделил сокровища с чекистами?

Почему во второй раз директор «вспомнил» только 24 позиции? Это не единственный вопрос, который напрашивается к Ивану Мигулину. Есть и другие. Как допустил пропажу ценностей, если только у него был ключ от бронированной комнаты? Почему не искал могилевские экспонаты сразу после войны?

Казалось бы, чего проще - задать все вопросы самому Ивану Сергеевичу. Времени для этого было предостаточно - Мигулин благополучно жил и здравствовал до 1995 года.

Скажу сразу: вопрос о пропаже «музейного золота» директору задавали. На партсобрании 19 октября 1949 года, после проверки музея специальной комиссией.

Вот что сказал тогда Мигулин.

С первых дней войны он, несмотря на отсутствие правой руки, потерянной в гражданскую войну, ушел в ополчение. По заданию горкома партии в деревне Полынковичи вылавливал немецких диверсантов. 29 июня прибыл в Могилев. В здание обкома, где находился Крест и другие ценности, его не пустил наряд милиции. Он пошел к чекистам, те сообщили: все работники музея эвакуировались. Мигулин спросил у чекистов: что делать с музейным имуществом? Неизвестный майор приказал Мигулину охранять ценности. Однако Мигулин в тот же день сел с семьей в поезд и поехал в тыл, решив, что ценности уже вывезены. И не удосужившись проверить, так ли это на самом деле.

Даже наивный человек скажет: детский лепет, а не объяснения.

Но коммунисты, выслушав речь Мигулина, почему-то не стали задавать уточняющих вопросов и докапываться до истины. Обвинив директора в том, что «бросил на произвол судьбы большие государственные ценности и дезертировал в тыл», объявили ему… лишь строгий выговор с занесением в учетную карточку. Даже уголовное дело не завели. Удивительная мягкость - ведь тогда за грехи поменьше отправляли прямиком в лагеря!

Знающие люди перешептывались: неспроста это! Но высказать вслух догадки решились лишь с приходом в СССР перестройки и гласности. Мигулин, мол, поделил музейные сокровища с сотрудниками НКВД. А то и с бандитами, переодетыми в их форму.

Ведь именно людей в форме якобы видели могилевские старожилы.

Пришлось Мигулину 20 сентября 1991 года публично оправдываться на страницах «Вестника Могилева».

Директор поклялся, что ни с кем могилевские сокровища не делил. А очень хотел вывезти их в глубинку. Для начала - хотя бы подальше от Могилева, к которому подступали фашисты. Но в разгар эвакуации был арестован комендантом города «как паникер». Спасло от расстрела лишь вмешательство знакомого замполита. Опасаясь ареста, он вступил в ополчение. А когда вернулся в город, в обкоме партии уже никого не было. Поэтому 29 июня он посадил семью в поезд, сам хотел выйти, но патруль его не выпустил. По дороге в Горький он выбросил из окна вагона ключи от бронированной комнаты-сейфа. Зачем это сделал, экс-директор музея не сообщил.

Зато сослался на то, что его алиби может подтвердить тогдашний заместитель председателя Президиума Верховного Совета БССР Иван Климов, при свидетелях оправдавший Мигулина.

Как профессор Адам Мальдис впервые догадался, что Крест в России

Дело происходило 10 апреля 1970 года в кабинете у заместителя председателя Президиума Верховного Совета БССР Ивана Климова. Для разговора о пропаже Креста были приглашены два директора Могилевского музея - довоенный, Иван Мигулин, при котором Крест исчез, и новый, Иван Скворцов, написавший запрос в Эрмитаж. Адам Мальдис пришел вместе с известным археологом Георгием Штыховым.

Мигулин, по словам Мальдиса, выглядел взвинченным: его трость непрерывно шаркала по полу. Старый директор вновь начал оправдываться. Мол, погнался за тремя немецкими шпионами и оказался в глубоком тылу. Да и что Крест - не такое продавалось за границу в 30-е годы... Даже золотые украшения из Помпей не сумели спасти... И не у него все это было, не в музее, а в обкоме, комнате-сейфе. Там хозяйствовали перед приходом немцев одни партийцы, москвичи какие-то.

Климов с каждым словом Мигулина все больше мрачнел. Потом прервал Мигулина и кому-то по-дружески позвонил. Услышанное по телефону сразу успокоило хозяина кабинета.

Знаешь, дед, - обратился он к Мигулину, - ни одному твоему слову не верю. Я вот поговорил с одним товарищем, с которым вместе отвечал в 1941-м за эвакуацию Могилева. Так вот твоя вина в том, что ты не пришел ко мне и не объяснил, что Крест стоит дороже, чем какой-нибудь станок... А Морган... - с явным скепсисом добавил Климов. - Может, потом все попало и к Моргану. Попробуем на всякий случай подготовить бумаги нашему послу в США.

В первые минуты Мальдис не понял, почему высокий начальник после таинственного звонка наверх вдруг потерял интерес к Кресту.

Но вскоре догадался, в чем дело. Потому что сразу после этого загадочного звонка на все попытки продолжить поиски Креста было наложено негласное табу. Не помогли даже чекисты из Могилева, вначале пообещавшие новому директору музея Ивана Скворцова помощь. Поиски на официальном уровне, по сути, оказались, замороженными на долгие 20 лет.

Получилось, что такую команду дала Москва? - задала я вопрос Адаму Мальдису?

Берия при виде сокровищ зацокал языком

В 90-е годы Крест вновь дал о себе знать. Стоило забрезжить гласности, житель Могилева А.Ковалев поведал местным журналистам настоящую сенсацию. Мол, давний сосед его Карл Иванович, проживавший на улице Белинского, 26, умирая, доверил важную тайну. В первые дни войны пришли в здание обкома партии люди в форме НКВД и погрузили все ценности из комнаты-сейфа в машину. За рулем был Карл Иванович, которому приказали держать язык за зубами. Драгоценный груз повезли прямиком в Москву и стали под роспись сдавать в банк. В этот момент туда пришел со свитой Лаврентий Берия. Увидев несметные богатства, почти 2 тысячи предметов, зацокал языком.

Затем последовали новые откровения. Еще один ветеран из Могилева Петр Поддубский рассказал, как в разгар боев за город начальник гарнизона Иван Воеводин приказал ему прибыть на машине к зданию обкома. Там в машину стали спешно грузить туго набитые мешки. Поддубский услышал возглас: "Какой Крест красивый!". Шестеро сотрудников НКВД взяли грузовик под охрану и приказали ехать в сторону банка. Там еще две полуторки грузились мешками с дензнаками. Затем автоколонна двинулась в сторону Москвы. На окраине Могилева в кабину к Поддубскому подсел сам первый секретарь ЦК КП(б)Б Пантелеймон Пономаренко. По пути следования Пономаренко все повторял фразу: "Ценности надо довезти во чтобы то ни стало". Счастливо избежав немецких бомбежек, машины через два дня добрались до Москвы, где привезенный груз был сдан управлению Красной Армии на Ленинских горах.

В 1943 году Крест не считали пропавшим

Сотрудник Могилевского управления КГБ Сергей Богданович нашел подтверждения, что Пономаренко и Воеводин в это время действительно эвакуировались из Могилева. Грузовики с секретным грузом уходили в сторону Москвы не раз. Значит, первые лица республики и впрямь могли забрать Крест с собой. Недавно архивист Виталий Скалабан обнаружил интересный документ - стенограмму заседания бюро ЦК КП(б) Белоруссии от 26.08.1943 года, в которой оказалась настоящая сенсация.

Собравшиеся летом 1943 года в Москве партийные чины БCCР рассматривали среди прочего вопрос об издании журнала "Беларусь". Легендарный партизан Василий Корж заявил, что у белорусов нет достойных художественных произведений. Пономаренко ему возразил: "Для того чтобы судить о величии белорусской культуры, нужно ее лучше узнать - о ее истории, о ее богатствах (…) На протяжении многих веков считалось и сейчас считается найсовершеннейшим образом ювелирного искусства тот Крест, который для Евфросинии Полоцкой сделал Богша - полоцкий гравер. Разве мы можем отбрасывать этого мастера истории? Невозможно".

29 марта 1945 года на VI пленуме ЦК комсомола Белоруссии Пономаренко вновь вспомнил про Крест: "Товарищи, я это говорю для того, чтобы понять, каким ценным богатством культуры мы обладаем, начиная от Богши… Лазарь Богша (…) сделал Крест тончайшей работы. Изумительное произведение".

Пономаренко не тот человек, который бросал слова на ветер. Дважды за годы войны он "под стенограмму" дал понять, что Крест Евфросинии Полоцкой сохраняется где-то в СССР. А распечатки стенограмм своих речей он визировал лично, - заметил Виталий Скалабан.

Что было в ящиках?

Генерал-майор КГБ Иван Юркин, который до 2003 года возглавлял штаб по поиску Креста при комитете по вопросам безопасности Союзного государства, дал мне прочесть толстенную папку с подробной хронологией поисков. Львиную долю в ней занимают запросы в ведущие архивы России, главному военному прокурору РФ, ФСБ и другие важные инстанции, откуда белорусам пришли отрицательные ответы.

Думаю, Крест был эвакуирован в Россию вместе с документами ЦК КПБ и Могилевского обкома партии. Могилев оборонялся от немцев почти месяц, так что было время вывезти всё: от секретных документов до объектов народного хозяйства.

А директор музея Мигулин не мог присвоить сокровища? - спросила я.

Нет, мы опрашивали его сыновей, проживающих в Москве и Питере. И пришли к выводу, что сам Мигулин не брал Креста. Но мог знать, кто и куда его вывез. Это могли быть и чекисты, и партработники. В выпущенном Национальным архивом Беларуси сборнике "Беларусь в первые месяцы Великой Отечественной войны" я нашел материалы, как проходила эвакуация из Могилева. Из обкома партии забрали практически всё. В опубликованных документах, кстати, упоминаются несколько отправленных в Россию ящиков, не входивших в состав архива Могилевского обкома. Наверняка в них и были ценности из комнаты-сейфа. Тем более что именно эти ящики после войны не вернулись в Беларусь.

Но где искать Крест в Москве?

Специалисты нашего комитета, пока его в 2003 году не расформировали, успели поработать в архивах и Гохране России. Официально в Гохране могилевские ценности не числятся. Но не все материалы послевоенной поры еще разобраны и рассекречены. Нас, например, в 1999 году не допустили к уголовному делу Берии, в котором содержится опись ценностей, изъятых у него после ареста. Генеральная прокуратура России сообщила, что на деле по-прежнему гриф секретности. Думаю, если покопаться в архивах России, можно зацепиться за информацию, в чьи конкретно руки попал Крест. Кстати, а у вас есть возможность получить доступ к российским архивам?

Тогда, может, обратиться к самому президенту РФ Дмитрию Медведеву через его блог? Он очень доступный человек, наверняка прислушается к мнению такой тиражной газеты, как "Комсомолка". Возвращение белорусской святыни на родину было бы очень символичным знаком.

СВЕЖАЯ ВЕРСИЯ

Реликвия попала в Троице-Сергиеву лавру?

Намек на это, считает архивист Виталий Скалабан, есть в книге Петра Кравченко "Беларусь на распутье. Записки дипломата и политика". Выходит, наши сокровища были переданы Православной церкви России?

Выводы делайте сами, - говорит архивист. - Возвращение 7 лет назад Слуцкого Евангелия, которое пропало из Могилева вместе с Крестом, говорит о многом. Даже на официальном сайте КГБ помещена информация об этом.

Но чекисты там сами недоумевают: "Когда, какими тропами вернулась домой слуцкая реликвия? Где и как разошлись пути Евангелия и Креста Евфросинии Полоцкой? Ответы на эти вопросы еще предстоит отыскать".

КСТАТИ
В 1997 году художник из Бреста Николай Кузьмич изготовил точную копию Креста Евфросинии Полоцкой. На это у мастера ушло пять лет. Специально для Креста владыка Филарет привез из Иерусалима частицы камней от Гроба Господня, Гроба Пресвятой Богородицы, Древа Животворящего Креста Спасителя, мощи многих святых. 24 августа 1997 года воссозданный Крест был освящен и помещен в Спасо-Евфросиньевский монастырь Полоцка.

ВОПРОС НА ЗАСЫПКУ

Откуда вернулось Слуцкое Евангелие?

В июне 2003 года в первый день работы Десятых Минских епархиальных чтений митрополит Филарет вдруг представил собравшимся Слуцкое Евангелие XVI века. Это была сенсация, поскольку оно хранилось с 1929-г по 1941 год в Могилеве в бронированной комнате-сейфе вместе с Крестом Евфросинии Полоцкой. Объяснение сенсационной находке прозвучало очень лаконичное, если не сказать скупое. Мол, одна столичная прихожанка в знак благодарности за совершение требы по отпеванию родственника передала Евангелие священнику одного из приходов Минской епархии в начале 1990-х годов.

С тех пор минуло семь лет. Но никаких подробностей больше не прозвучало. Кто именно и при каких обстоятельствах заполучил и хранил Евангелие, напрямую связанное с Крестом? Почему вдруг решил возвратить его в лоно Церкви? Православная церковь хранит молчание.
Людмила СЕЛИЦКАЯ
Фото из архива, Комсомольская правда в Белоруссии

Полоцкий краевед, Алексей Буховецкий рассказал нашему сайту о собственном расследовании исчезновения белорусской святыни - креста Евфросинии Полоцкой, и его возможном местонахождении.

Проводя расследование, Алексей разговаривал со многими людьми. Впервую очередь с теми, кто близко знал матушку Ольгу. Так он узнал - крест преподобной Евфросинии вполне может находиться в Полоцке!

На прошлой неделе краевед встретился с Верой Федоровной, которая, по сути, была лучшей подругой инокини Ольги, а когда монахиня стала совсем немощной - помогала ей по хозяйству. Встреча проходила дома у Веры Федоровны. Конечно же, Алексей много спрашивал о кресте Евфросинии. Запись беседы он дополнительно сохранял на диктофон.

Вера Федоровна, расскажите, что Вы знаете о кресте Евфросинии Полоцкой? Вы же долгое время находились рядом с матушкой Ольгой. Что она говорила Вам о месте, где может быть спрятана реликвия?

Матушка всегда говорила, что крест преподобной Евфросинии здесь, в Полоцке. - начала свой рассказ Вера Федоровна. - В те времена матушка Ольга была певчей на хорах в Спасо-Преображенской церкви. В храм приходили люди, и с собой приносили крест. Это были пожилые монахини. Они всем давали прикладываться к кресту. Прикладывалась и Ольга. Тогда никто не знал, что это за крест. Потом уже стали говорить, что это крест Евфросинии. Он очень был похож на настоящий.

Значит матушка Ольга видела крест?

Да, не только видела, но и прикладывалась к кресту. А когда узнали, что святыня хранится за Полотой (река в Полоцке), то стали ходить туда - поклонялись и исцелялись. Было это где-то в 70-х годах прошлого столетия. - продолжала Вера Федоровна свой рассказ. - В те годы было большое гонение верующих и крест прятали.

Слушая рассказ, Алексей Буховецкий вспомнил, как лично спрашивал матушку Ольгу о месте, где может находиться крест Евфросинии. И она ему ответила: "Алексей, крест здесь, в Полоцке! Я знаю это точно! "

В результате собственного расследования полоцкий краевед выяснил, что по версии инокини Ольги (Дорожко) послушницам полоцкого монастыря в 1929 году удалось обменять привезенное с собой из Полоцка в Могилев золото и простой крест на реликвию, и за тем доставить крест Евфросинии обратно в Полоцк. Во время Великой Отечественной войны одна из монахинь матушка Валентина хранила крест Евфросинии Полоцкой на территории монастыря, а после войны, забрав крест с собой, ушла жить за реку Полота (ул. Слободская). Со слов инокини Ольги, крест монахини собирались закопать, “…чтобы он не достался мирским властям и НКВД”. Вначале 70 годов прошлого столетия монахини, хранительницы креста, предлагали матушке Ольге прийти и приложится к реликвии, но она не смогла этого сделать из-за тяжелой болезни.

Алексей Буховецкий рассказал, что его неоднократно спрашивали: "Почему же крест не вернули назад, в монастырь?". Все очень просто. Это было время, когда к церкви и всему, что с ней связано общество относилось негативно. И поэтому инокини всячески старались спрятать святыню от мирских властей. Территория монастыря, его храмы и сооружения находились в очень плачевном состоянии. Крестовоздвиженский собор, Свято-Евфросиниевский храм были почти полностью разрушены. Спасо-Преображенская церковь требовала капитального ремонта. Возвращать святыню - крест Евфросинии - в то время было просто некуда!

В истории церкви было много случаев, когда верующие прятали свои святыни для того, чтобы сохранить их. Мощи Сергия Радонежского подменялись и прятались неоднократно, и служителями церкви, и прихожанами.

Но уничтожались не только церковные предметы поклонения. Шедевры мирового искусства переплавлялись в золотые и серебряные слитки. И если музейные раритеты охраняло государство, то сберечь церковные святыни можно было только спрятав их или подменив. Так могло быть и с крестом преподобной Евфросинии. Ведь для некоторых он был обыкновенной золотой вещью, инкрустированной драгоценными камнями, предметом наживы и обогащения. И совсем немногие крест Евфросинии признавали величайшим шедевром искусства XII века.

Где же все-таки находится одна из главных православных реликвий? Не утрачена ли она безвозвратно? Одни его ищут в России, другие в Америке, третьи в Германии, а крест может быть совсем рядом - в Полоцке! Когда Алексей спрашивал инокиню Ольгу: "Матушка, как Вы думаете, найдут ли когда-нибудь крест Евфросинии?" Она всегда отвечала: "Придет, Лёша, время и преподобная Евфросиния укажет где он, или через кого-нибудь крест найдут. Но еще не время!" В одной из передач о Ванге ей задали вопрос о кресте Евфросинии: найдется ли он? Ванга сказала, что крест найдется, когда придет время!

Крыж Ефрасінні Полацкай Кипарис , золото , серебро . Спасо-Преображенская церковь , г. Полоцк

Крест Евфроси́нии По́лоцкой (белор. Крыж Ефрасінні Полацкай ) - напрестольный крест , изготовленный для церкви Святого Спаса в городе Полоцке по заказу Евфросинии полоцким мастером Лазарем Богшей в 1161 году . Выполнен в форме шестиконечного креста высотой 51,8 сантиметра . Утерян во время Второй мировой войны и до сих пор не найден. В 1997 году брестским ювелиром-эмалировщиком Николаем Кузьмичом была изготовлена полноразмерная копия креста.

Описание

Шестиконечный крест высотой 51,8 см, длина верхнего перекрестия - 14 см, нижнего - 21 см. Основа выполнена из кипариса . К его передней и обратной поверхностям прикреплена 21 золотая , а к боковым - 20 серебряных пластин. Крест был отделан драгоценными камнями , орнаментом ; край передней стороны креста обрамлен ниткой жемчуга .

Пластины передней стороны представляют собой иконописную композицию - великий, или расширенный деисус . На верхних концах креста размещены поясные изображения Иисуса Христа , Матери Божьей и Иоанна Предтечи ; в центре нижнего перекрестия - четыре евангелиста ; на концах - архангелы Гавриил и Михаил , в нижней части креста, после перекрестия - изображения святых Ефросинии Александрийской , Софии и великомученика Георгия (покровители заказчицы и ее родителей) .

В верхнем перекрестии прикреплен небольшой четырёхконечный, а в нижнем - шестиконечный крестики. На обратной стороне креста образы отцов церкви святых Иоанна Златоуста , Василия Великого , Григория Назианзина , апостолов Петра и Павла , первомученика Стефана , великомучеников Димитрия Солунского и Пантелеимона . Над каждым образком частично греческими, частично славянскими буквами сделаны надписи .

В середине креста в пяти квадратных подписанных гнездах находились реликвии : фрагменты Креста Христова с каплями его крови, камень из гробницы Божией Матери , частица от Гроба Господня, частицы мощей святых Стефана и Пантелеимона, кровь святого Димитрия .

В нижней части креста содержится авторская приписка: «Г(оспод)и, помози рабоу своему Лазорю, нареченомоу Богъши, съдѣлавшемоу крьстъ сии црькви С(вя)таго Спаса и Офросиньи» . На боковых торцах креста по спирали в два ряда помещена следующая надпись:

Въ лѣ[то] 6000 и 669 покладаеть Офросинья чьстьныи кр(е)стъ въ манастыри своемь въ ц(е)ркви С(вя)т(о)го Сп(а)са. Чьстьное дрѣво бесцѣньно есть, а кованье его злото, и серебро, и камѣнье, и жьнчигъ въ 100 гривнъ, а др[ѣво] 40 гривнъ.
Да нѣ изнесѣться из манастыря никогда же, яко ни продати, ни отдаті, аще се кто прѣслоушаеть, изнесѣть и от манастыря, да не боуди емоу помощникъ чьстьныи кр(е)стъ ни въ сь вѣкъ, ни въ боудщии, и да боудеть проклятъ С(вя)тою Животворящею Троицею и с(вя)тыми отци 300 и 18 семию съборъ с(вя)тыхъ от(е)ць и боуди емоу часть съ Июдою, иже прѣда Х(ри)с(т)а. Кто же дрьзнеть сътвори с[ие], властелинъ или князь, или пискоупъ, или игоумѣнья, или инъ которыи любо ч(е)л(о)в(е)къ, а боуди емоу клятва си. Офросинья же раба Х(ри)с(то)ва, сътяжавъши кр(е)стъ сии, прииметь вѣчную жизнь съ всѣ[м]и с[вятыми] .

История

Крест был создан в 1161 году по заказу дочери полоцкого князя Георгия Всеславича, внучки Всеслава Брячиславича Предславы (в монашестве Евфросинии) полоцким мастером-ювелиром Лазарем Богшей . По просьбе Евфросинии Византийский император Мануил Комнин и патриарх Лука Хризоверх присылали для креста некоторые святыни .

До XIII века крест хранился в Полоцке, а после его захвата смоленским князем Мстиславом Давыдовичем 17 января 1222 года был перевезён в Смоленск , где находился до начала XVI века. В 1495 году в Смоленске была сделана копия креста нужная для того, чтобы не опускать ценный крест в воду при водосвятии .

«Когда же боголубезный царь и великий князь, мысля итти на оступников крестианския веры на безбожную Литву, бе же тогда в его царской казне крест полотцкий, украшен златом и камением драгим... Нецыи же поведают: впрежнии некогда смолняне и полочане держаше у себя государей князей по своим волям, и меж себя смолняне с полочаны воевахуться, и тот крест честный смолняне в Полотцку взяша в войне и привезоша в Смоленск; егда же благочестивый государь князь Великий Василий Иванович вся Русии вотчину свою Смоленск взял, тогда же и тот честный крест во царствующий град Москву привезен. Царь же и великий князь тот крест обновити велел и украсити. И тот крест взя с собою и, имея надежу на милосерднаго Бога и на крестную силу, победити враги своя, еже и бысть» .

В 1579 году Полоцк был взят королём польским и великим князем литовским Стефаном Баторием . Опасаясь грабежей со стороны войск Батория, православные монахи спрятали реликвию. После находки крест был перенесен в Софийский собор , который после Брестской церковкой унии был передан униатам . Униаты, как и православные, почитали данную реликвию . Изучавший крест униатский архимандрит Игнатий Кульчинский писал:

В 1928 году из Полоцка крест был перевезён в Минск , а в 1929 году в Могилёв в качестве экспоната Могилевского исторического музея . По одним сведениям он хранился в комнате-сейфе Могилевского обкома и горкома партии , по другим - в комнате-сейфе самого музея .

Воссоздание

Воссозданный крест, 2010

Внешние изображения
	Высококачественное изображение воссозданного креста

Во время празднования тысячелетия Полоцкой епархии и Православной церкви в Белорусии в 1992 году было решено воссоздать крест. Работу благословил иерусалимский патриарх Диодор II и патриарший экзарх всея Беларуси митрополит Филарет . Воссоздание креста было поручено брестскому ювелиру-эмальеру, члену Союза художников Белоруссии Николаю Петровичу Кузьмичу. 24 августа 1997 года митрополит Филарет освятил копию креста Евфросинии Полоцкой, которая в настоящее время хранится в Спасо-Преображенской церкви Полоцкого Спасо-Евфросиньевского женского монастыря .

Использование в качестве символа

См. также

Примечания

Литература

Алексеев Л. В. Лазарь Богша - мастер-ювелир XII в. // Советская археология. - 1957, № 3.
Алексеев Л. В., Макарова Т. И., Кузьмич Н. П. Крест - хранитель всея вселенныя. - Мн. : Вестник Белорусского Экзархата, 1996.
Алексеев Л. В. По Западной Двине и Днепру в Белоруссии. - М .: Искусство, 1974.
Асветніцтва і гуманістычныя каштоўнасці Беларусі ў рэтраспектыве часу: да 900-годдзя з дня нараджэння Еўфрасінні Полацкай. - Мн. : Дэполіс, 2002. - Ч. 1.
Габрусь Т. Сілуэты Полацка // Роднае слова. - 2003, № 8. - С. 92-99.
Ефросиния Полоцкая. - Мн. : ФУАинформ, 2007. - С. 47-51. ISBN 978-985-6721-69-7 .
Жыватворны сімвал Бацькаўшчыны: Гісторыя Крыжа святой Еўфрасінні Полацкай / Аўт.-уклад. У. А. Арлоў . - Мн. : Асар, 1998.
Крест Евфросинии Полоцкой // Вестник Юго-Западной и Западной России. - 1863. - Т. IV.
Кузнецов И. Таинственный крест // Репетитор. - 2006, № 8. - С. 68-70.
Ланеўская Г. Крыж Еўфрасіннi // Мастацтва. - 2003, № 2. - С. 49.
Петровский Н. Кто же похитил крест Ефросинии? // Эхо планеты. - 2000, № 1. - С. 22-26.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Крест преп. Евфросинии Полоцкой Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого

Крест (преподобной) Евфросинии Полоцкой - бел.рел. Главная и самая значительная духовная святыня Беларуси. Изготовлен в 1161 году по заказу преподобной Евфросинии Полоцкий (Евфросиния Полоцкая) ювелиром Лазарем Богшей из кипарисового дерева. Крест покрыт золотом и серебром, украшен… … Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого

Крест св. Евфросинии Полоцкой - бел.рел. Главная и самая значительная духовная святыня Беларуси. Изготовлен в 1161 году по заказу преподобной Евфросинии Полоцкий (Евфросиния Полоцкая) ювелиром Лазарем Богшей из кипарисового дерева. Крест покрыт золотом и серебром, украшен… … Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого

Крест святой Евфросинии Полоцкой - бел.рел. Главная и самая значительная духовная святыня Беларуси. Изготовлен в 1161 году по заказу преподобной Евфросинии Полоцкий (Евфросиния Полоцкая) ювелиром Лазарем Богшей из кипарисового дерева. Крест покрыт золотом и серебром, украшен… … Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого

Крест наподобие Креста Евфросинии Полоцкой Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого

Крест, созданный наподобие Креста Евфросинии Полоцкой - бел.рел. В 1993 году было принято решение воссоздать Крест Евфросинии Полоцкой. В 1997 году брестский ювелир Николай Кузьмич завершил свой многолетний труд. Работа велась под патронатом митрополита Филарета, который привез из Иерусалима святые… … Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого

ЕВФРОСИНИИ ПОЛОЦКОЙ, ПРЕПОДОБНОЙ, КРЕСТ - создан в 1161 г. как ковчег для христ. святынь по благословению прп. Евфросинии Полоцкой золотых дел мастером Лазарем Богшей; вложен в Спасо Преображенский собор полоцкого Евфросиниева монастыря. Создание креста связано с такими деяниями прп.… … Православная энциклопедия

Повесть жития и представления святыя и блаженныя и преподобныя Еуфросинии, игуменьи манастыря Святаго Спаса и Пречистыя Его Матери, иже в Полотьсце граде … Википедия

Книги

Крест Евфросинии Полоцкой , Ольга Тарасевич. Крест Евфросинии Полоцкой поражает воображение. Крупный, чуть розоватый жемчуг, как роса, окаймляет золотую пластину. Зеленее травы изумруды, краснее крови рубины, синее неба сапфиры. Но… электронная книга

В 1161 году, по благословению святой игумении Евфросинии, мастер-ювелир Лазарь Богша изготовил для Спасской церкви Полоцкого монастыря напрестольный Крест. Этот Крест представлял собой ковчег, в котором находились великие христианские святыни: частица Древа Креста Господня с каплей Крови Спасителя, частицы камней Гроба Господня и Гроба Божией Матери, частицы мощей первомученика архидиакона Стефана, великомученика и целителя Пантелеимона и капля крови великомученика Димитрия Солунского.

Крест был шестиконечный, высота его составляла около 51 сантиметра. Он имел кипарисовое основание, обитое 22 золотыми и 20 серебряными с позолотой пластинами, украшенными изысканным орнаментом, драгоценными камнями и жемчугом, а также 20 эмалевыми иконками. На лицевой стороне Креста были помещены эмалевые изображения Господа Иисуса Христа, Пресвятой Богородицы, святого Пророка Иоанна Предтечи, святых Архангелов Михаила и Гавриила, четырех евангелистов, а также изображения небесных покровителей преподобной Евфросинии и ее родителей: преподобной Евфросинии Александрийской, великомученика Георгия Победоносца и мученицы Софии. На оборотной стороне Креста находились эмалевые иконки святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста и Григория Богослова, первоверховных апостолов Петра и Павла, а также первомученика архидиакона Стефана и великомучеников Димитрия и Пантелеимона, под изображениями которых размещались ковчежцы для хранения частиц святых мощей.

Крест, изготовленный Лазарем Богшей, являлся шедевром искусства Древней Руси и памятником письменности XII века. Краткая надпись на оборотной его стороне сообщала имя создателя реликвии: «Господи, помози рабу своему Лазорю, нареченному Богши, сделавшему крест сий Святаго Спаса и Офросиньи». На боковых сторонах Креста была помещена надпись-завещание преподобной Евфросинии: «Да не изнесется из манастыря никогда же, яко ни продати, ни отдати. Аще се кто преслушаеть, изнесеть его из манастыря, да не будет ему помощник честный крест ни в сей век, ни в будущий».

Несмотря на столь грозный запрет, уже в период усобиц между Полоцким и Смоленским княжествами Евфросиниевский Крест был вывезен в Смоленск, где находился впоследствии до начала XVI столетия. «Впрежнии некогда… меж себя Смоляне с Полочаны воевахуся, и тот крест честный Смоляне в Полотцку взяша в войне и привезоша в Смоленеск; егда же благочестивый государь князь великий Василей Иванович всеа Русии вотчину свою Смоленеск взял, тогда же и тот честный крест во царствующий град в Москву привезен» . В Смоленске Евфросиниевский Крест пользовался большим почитанием, так что в 1495 году даже была изготовлена из меди его близкая копия, вероятно, для того чтобы не опускать древний Крест с мощами в воду при водосвятии. Копия эта, согласно надписи, значившейся на ней, принадлежала смоленскому окольничему Александру Васильевичу. В 1514 году, когда великий князь Василий III покорил Смоленск, многие из смоленских святынь им были перевезены в Москву, и в их числе - древний Полоцкий Крест. Как большая драгоценность и военный трофей, Крест попал не в митрополичью, а в царскую казну; при совершении богослужений его использовали крайне редко – лишь в дни самых больших церковных празднеств. Впоследствии сын и наследник престола Василия III царь и самодержец всея Руси Иоанн IV Грозный повелел отреставрировать реликвию, так как к тому времени некоторые из эмалей на Кресте поистерлись, а некоторые были утрачены. Отправляясь в 1563 году в поход на Полоцк, Иоанн Грозный взял Крест с собой, «имея надежду на милосерднаго Бога и на крестную силу победити враги своя, еже и бысть» . Вероятно, царь убоялся слов завещания, начертанных на Кресте. Готовясь к осаде и штурму города, он дал обет, в случае победы, вернуть святыню в Полоцкую девическую обитель, что и исполнил. Первое документальное упоминание о Евфросиниевском Кресте имеется в Никоновской, или Патриаршей, летописи под 7071 (1563) годом именно в связи с событиями Ливонской войны. Летописец, повествуя о том, как Крест был привезен в Москву, сообщает, что царь Иоанн Грозный взял его с собой в поход на Полоцк вместе с такими общерусскими святынями, как Донская и Колочская иконы Божией Матери «и иные многие чюдотворные образы и кресты» .

В 1579 году Полоцк завоевывают войска короля Речи Посполитой Стефана Батория. Желая распространить влияние католицизма в белорусских землях, Стефан Баторий в 1582 году издает привилей , согласно которому все местные православные храмы и монастыри, а в их числе и древняя обитель «у церкви Спаса», передаются в ведение католического ордена иезуитов. Желая сохранить свою святыню, православные заблаговременно перенесли Евфросиниевский Крест в Софийский собор. Однако уже в 1596 году, в связи с принятием Брестской унии, Софийский собор был передан униатским монахам базилианского ордена, которые тогда же завладели и Крестом. Сильные в то время своим влиянием в Полоцке иезуиты неоднократно пытались отнять у униатов святыню. Они затеяли судебную тяжбу, а впоследствии, потерпев неудачу, предприняли попытку похитить бесценную реликвию, заменив ее подделкой. Однако и это им не удалось. Таким образом, Евфросиниевский Крест находился в Софийском соборе вплоть до 1841 года. Во время Отечественной войны 1812 года, для большей безопасности, он хранился в стене собора – в нише, наглухо замурованной кирпичом.

В феврале 1839 года в Полоцкой Софии был подписан соборный акт о воссоединении западнорусских униатов с Православной Церковью. Спустя два года Высокопреосвященный Василий (Лужинский), архиепископ Полоцкий и Витебский, памятуя предсказание преподобной о том, что возрождение ее обители последует «через Крест», совершил с Евфросиниевским Крестом путешествие в Москву и Санкт-Петербург. В обеих столицах святыне были оказаны особые почести: поклонение Кресту было грандиозным. С великой радостью встретила Полоцкую святыню древлеправославная Москва. Некоторое время Евфросиниевский Крест находился в Успенском соборе Московского Кремля «на устроенном для него прекрасном налое» . Отсюда святыню торжественно крестным ходом переносили в другие московские храмы. Стечение богомольцев везде было огромным. В своих воспоминаниях архиепископ Василий (Лужинский) рассказывает о том, что по благословению митрополита Филарета (Дроздова) по ночам соборное духовенство возило Евфросиниевский Крест по домам «чиноначалий, вельмож, князей, графов и богатых купцов для совершения в их помещениях молебствий с водоосвящением» . Причем опускать Крест в воду во время водосвятий возбранялось: для этой цели использовали другой крест, а древнюю Полоцкую святыню держали лишь близко к поверхности воды. Из Москвы Высокопреосвященный Василий направился в Санкт-Петербург, где Крест находился вначале в Синодальной церкви, а затем, по распоряжению императора Николая I, был перенесен для всенародного поклонения в Казанский собор. В Москве, а особенно в Санкт-Петербурге, в кружки, выставляемые при Кресте, поступали щедрые доброхотные пожертвования. Только в Санкт-Петербурге, кроме множества различных церковных вещей, было собрано около 9.495 рублей. Поскольку уже 14 ноября 1841 года вышел Высочайший Указ о возрождении древнего Полоцкого монастыря «у церкви Спаса», все эти средства были использованы на восстановление обители.

По возвращении из Петербурга Евфросиниевский Крест некоторое время находился в Полоцком Софийском соборе. 23 мая 1842 года, в день памяти преподобной Евфросинии, он был торжественно перенесен «на вечное хранение» в Спасо-Преображенскую монастырскую церковь и положен в келии преподобной, на хорах храма. По воспоминаниям Высокопреосвященного Василия, торжества, связанные с перенесением Креста, получили особенно грандиозный характер. Все присутственные места в Полоцке в этот день были закрыты, учащиеся всех местных учебных заведений были освобождены от занятий и вместе «с кадетским корпусом и войском участвовали в параде» . Крестьяне ближайших к Полоцку деревень были освобождены от барщины, и многие из них пришли в Спасскую обитель на праздник. «Даже раскольники г. Полоцка и его окрестностей не только присутствовали в соборе при богослужении и сопровождали крестный ход, но и покланялись святому кресту» .

В 1921–1922 годах, в период проведения советской властью кампании по изъятию церковных ценностей, древний Евфросиниевский Крест был реквизирован из Спасского монастыря и передан в Полоцкий финотдел. Озабоченность судьбой Креста как выдающегося памятника древнерусской культуры в этот период проявили сотрудники Оружейной Палаты Московского Кремля. Дважды, в 1924 и 1925 годах, ученым советом Оружейной Палаты направлялись запросы в отдел музеев Главнауки Наркомпроса о местонахождении святыни и «степени обеспечения ее сохранности» . В 1928 году стала возможна специальная экспедиция Белорусского государственного музея во главе с директором В. У. Ластовским, которая и доставила Евфросиниевский Крест в Минск, где он находился некоторое время в вышеупомянутом музее. В 1929 году, в связи с намерением перенести столицу Белоруссии из Минска в Могилев, святыня была передана в Могилевский краеведческий музей. Спустя несколько лет в здании музея, где оставался сейф с экспонатами, среди которых находился и Евфросиниевский Крест, разместился Могилевский обком и горком партии. 26 июля 1941 года Могилев заняли немецкие войска. Сейф с музейными ценностями эвакуировать не успели, и Евфросиниевский Крест бесследно исчез. Существуют различные версии относительно дальнейшей судьбы Полоцкой святыни, однако ее местонахождение и до сегодняшнего дня остается неизвестным.

Работы по воссозданию древней реликвии начались спустя полвека, в 1992 году, в Бресте. Еще в 1950-х годах известным российским ученым, историком и археологом Л. В. Алексеевым, в фотоархиве Ленинградского отделения Института археологии были обнаружены фотонегативы Евфросиниевского Креста на стекле, сделанные в 1896 году в Полоцке фотографом Императорской Археологической комиссии И.Ф. Чистяковым. С этих негативов уже в наши дни были отпечатаны фотографии, увеличенные во много раз до такого размера, чтобы можно было основательно изучить все фрагменты Креста. К 1994 году стадия изучения истории и эскизной реконструкции мельчайших деталей этой всеправославной святыни XII столетия была полностью завершена. К практической работе по ее воссозданию приступил художник-ювелир Николай Петрович Кузьмич. В августе 1994 года, с целью собирания святынь для Креста, Патриарший Экзарх всея Беларуси, митрополит Минский и Слуцкий Филарет с группой паломников, в числе которых находился и Николай Кузьмич, посетил Святую Землю. Блаженнейший Диодор, Патриарх Иерусалимский и всея Палестины, преподав благословение богоугодному и спасительному начинанию, передал Его Высокопреосвященству для воссоздаваемого Креста частицу Животворящего Древа, камни от Гроба Господня и Гроба Божией Матери, частицы святых мощей. Частицу мощей святого великомученика Пантелеимона митрополит Филарет привез из Брестского Свято-Никольского собора, а частицы Крови Христовой, по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, были переданы «специально для вложения в Полоцкий Крест» из ставротеки Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Во время паломничества во Святую Землю Патриаршим Экзархом Белорусской Православной Церкви кипарисовое основание будущего Креста освящалось на Гробе Господнем, на Голгофе, на Гробе Пресвятой Богородицы, у мощей преподобного Феодосия Великого. По возвращении в Беларусь работы по воссозданию святыни продолжились. Для того чтобы приблизиться к технологии времен Лазаря Богши, художнику-ювелиру Николаю Кузьмичу приходилось идти путем проб и ошибок, путем «нащупывания» того единственного метода, которым пользовался мастер XII столетия.

В 1997 году, в канун всемирного Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, воссозданный Евфросиниевский Крест был торжественно принесен в Полоцкий Спасский монастырь. А спустя год в день этого праздника за всенощным бдением чин воздвижения воссозданного Креста совершил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, прибывший на торжества в древнюю Полоцкую обитель.

23 июня 2001 года Крест, доставленный на несколько дней из Полоцка в Брест, в кафедральном городском соборе в честь преподобного Симеона Столпника был вложен в ставротеку, изготовленную Николаем Кузьмичом по авторской разработке. Освящение ставротеки было совершено также Святейшим Патриархом Алексием II, посетившим в те дни белорусскую землю. Ставротека для Евфросиниевского Креста представляет собой футляр прямоугольной формы, обшитый снаружи серебряными листами с наложенным на них литым вызолоченным орнаментом. Она украшена драгоценными камнями, а также эмалевыми изображениями Гроба Господня, святых Архангелов Михаила и Гавриила, преподобной Евфросинии Полоцкой, святых равноапостольных Константина и Елены и др. На оборотной стороне ставротеки изображен процветший крест – символ жизни.

В настоящее время воссозданный Евфросиниевский Крест хранится в алтаре Спасо-Преображенского монастырского храма. По воскресным дням, по окончании ранней Божественной Литургии, святыня износится для поклонения верующих.

Священный Синод Белорусской Православной Церкви решением от 24 сентября 1998 года учредил новую награду – орден Креста Преподобной Евфросинии Полоцкой. Эта высокая награда впервые была вручена Святейшему Патриарху Алексию II «во внимание к трудам на благо Церкви Христовой».

Цит. по: Довгялло, Д. И. Крест преп. Евфросинии, княжны Полоцкой: исторический эскиз. – Витебск, 1895. С. 6.

ПСРЛ. Т. 13. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. – М., 2000. С. 347.

Довгялло, Д. И. Крест преп. Евфросинии, княжны Полоцкой: исторический эскиз. – Витебск, 1895. С. 17.

К истории Полацкаго женскаго Евфросиньевскаго монастыря // Прибавления к церковным ведомостям. – 1910. – № 18. С. 774.

Крест, изготовленный полоцким мастером Лазарем Богшей по заказу преподобной Евфросинии Полоцкой, - ценность как духовная, так и материальная. В его деревянное (кипарисовое) основание были заложены мощи, полученные преподобной во время пилигримки в Иерусалим. Для украшения Креста, при создании миниатюрных ликов святых использованы золото и серебро, драгоценные камни. Для историков белорусской письменности очень важны надписи на обратной стороне и по бокам реликвии (напомню, что один из текстов угрожает проклятием, страшной небесной карой тому, кто осмелится вывезти Крест из Полоцка). И наконец, тонкая ювелирная работа, использование филигранной техники нанесения эмали. В итоге получилось чудо, уникальный памятник искусства, чтимый не только православными, но и всеми христианами.

Отбросим мифы

Подробно останавливаться на описании Креста, его драматической истории на протяжении столетий не буду, ибо они изложены в десятках книг и сотнях статей. Подчеркну лишь, что до Первой мировой войны почти все время он хранился в Полоцке, в Спасо–Евфросиньевском храме, построенном в XII веке. В 1920–е годы церковные ценности конфисковало государство. Через специально приезжавшего в Полоцк белорусского историка и писателя Вацлава Ластовского в 1928 году Крест передали в Белорусский государственный музей в Минске. Затем по решению сверху его отправили в Могилев - предполагаемую столицу республики, где поместили сначала в музейную экспозицию, а потом вместе с другими ценностями упрятали (поскольку набожные посетительницы поклонялись Кресту) в комнате–сейфе, о которой шла речь в предыдущей статье под рубрикой «Сокровища» («СБ», 28 марта).

По свидетельствам очевидцев, последний день нахождения реликвии в Могилеве - 13 июля 1941 года. 15 - 16 июля фашистские войска уже сомкнули кольцо вокруг города.

А дальше? Пошли в ход косвенные доказательства исчезновения и местонахождения - мифические и реальные. Рассмотрим самые главные, опираясь на материалы, собранные комиссией «Вяртанне» при Белорусском фонде культуры за последние 20 лет. И оставим в стороне все менее реальные и нереальные версии, фигурировавшие в различных источниках.

Западный след

Долгое время я слепо верил, что Крест Евфросинии Полоцкой при посредничестве таинственного немецкого офицера действительно попал в США, в руки Моргана (некоторыми авторами назывался еще Рокфеллер). Более того, эта вера передалась и части элиты заокеанской белорусской диаспоры. В 1990 году в Нью–Йорке в ежегоднике «Запiсы» Белорусского института науки и искусства в США я нашел материалы о том же Кресте со ссылкой на уже мою статью в газете «Лiтаратура i мастацтва». Там же публиковали весьма любопытные акты приемки–передачи Креста, составленные и подписанные Вацлавом Ластовским. А дальше рассказывалось о том, что два белорусских эмигранта посетили фонд, библиотеку и музей Пирпонта Моргана и попросили показать им национальную реликвию, но получили от ворот поворот. «Значит - там!» - твердо решил я.

Мою убежденность еще укрепило и такое совпадение. Перед самой поездкой в США в Минске и Полоцке состоялись торжества, посвященные 500–летию со дня рождения Франциска Скорины. После посещения Спасо–Евфросиньевского храма я оказался в автобусе рядом с сотрудником Эрмитажа доктором исторических наук Борисом Сапуновым. Грех было не использовать такой случай, который был как знамение свыше, и я задал нашему гостю вопрос: «Из чего, собственно, исходили сотрудники Эрмитажа, когда в ответе могилевскому музею утверждали, что Крест осел в коллекции Моргана?» Помедлив, Борис Викторович неохотно признался: это он готовил письмо могилевчанам. Основывался же на статье другого сотрудника Эрмитажа, Бебута Александровича Шелковникова, который, находясь в Нью–Йорке, настойчиво пытался прорваться в запасники моргановского музея, и какие–то молодые люди его предупредили, мол, не вертись тут, а то можешь не вернуться домой... Мол, в статье Шелковникова о древних эмалях, опубликованной в одном специальном американском журнале в 1970–х годах, кое–что об этом говорилось... Но возвратить святыню, сказал ленинградский гость, явно стараясь погасить мою заинтересованность, белорусам вряд ли удастся: ведь Крест был куплен на аукционе в Западной Европе (каком? когда?) более 25 лет назад, поэтому все права утеряны.

В Моргановском фонде

Печальный опыт Бебута Шелковникова заставил меня в том памятном 1990 году действовать несколько иначе. Узнав, что в Моргановском фонде в отделе славянских рукописей и редких книг работает ученица моего польского друга профессора Здислава Недели Евгения Зазовская, отыскал ее и попросил стать моим экскурсоводом. Среди показанных ею рукописей и книг оказались букварь ученика Симеона Полоцкого Кариона Истомина, роскошный альбом «Беловежская пуща», другие раритеты. Но меня тянуло в музей. Там оказались Библия Гуттенберга, немало крестов и реликвий (чешских, немецких) времен Евфросинии Полоцкой, приобретенных Пирпонтом Морганом (1837 - 1913) во время учебы в Европе. Значит, в принципе, наша реликвия могла заинтересовать наследников американского миллионера, особенно увлекавшегося стеклянными изделиями эпохи Средневековья. Но поиски ее в экспозиции оказались тщетными. А может, в запасниках? Не теряя надежды, спросил об этом у доктора Зазовской.

Под полом здания имеются огромные хранилища. Они поделены на 12 отсеков. У каждого - свой отдельный хранитель. Он знает только то, что находится в его отсеке. А общей картиной не владеет никто. Может, только председатель совета директоров или директор библиотеки... Должна обратить ваше внимание на то, что теперь все эти собрания принадлежат не Морганам: еще в 1924 году они приобрели статус общественного фонда. Совет директоров продолжает покупать экспонаты на аукционах, приобретает целые коллекции. Но все - гласно.

В тот день, 3 октября, и родилась идея: нашим дипломатам открыто пойти с письмом–обращением в Моргановский фонд (копию отправили по почте). 11 октября нас любезно принял директор библиотеки, который сам давал пояснения во время интереснейшей экскурсии. Потом состоялось неожиданное для него вручение послания. Оно сопровождалось такими вот пафосными словами:

Вы не представляете, как у нас почитают преподобную Евфросинию Полоцкую! В случае возвращения ее реликвии, пусть за выкуп, представителя фонда в аэропорту будут встречать на коленях тысячи верующих...

Сидя несколько в стороне, я имел возможность наблюдать за человеком, в чьих руках концентрировались огромные богатства. И заметил, что вдруг эти руки задрожали. Но директор тут же овладел собой и сухо обещал, что ответ мы получим через две–три недели.

Примерно через два месяца (и это показалось подозрительным), когда меня уже не было в Нью–Йорке, представительство Беларуси при ООН получило письмо из Фонда Пирпонта Моргана, где сообщалось, что в собраниях этого магната и мецената Креста нет, а за коллекции других Морганов совет директоров не ручается.

Однако окончательно в мифичности «западного» следа меня убедило не это реагирование, а статья Б.Шелковникова, послужившая главным аргументом в ответах Эрмитажа могилевчанам. Долго искал я ее в нью–йоркской Публичной библиотеке. Наконец с трудом нашел, ибо была она напечатана в журнале The Journal of Glass Studies не в 1970–е годы, как меня настойчиво убеждали, а в 1966–м. Никаких доказательств того, что Крест достался фашистским оккупантам, а через них американцам, там не оказалось.

И все же, насколько мне известно, на всякий случай белорусы сделали соответствующую заявку в Интерпол. Но в ней не хватало главного - аргументированных доказательств.

Постепенно «западный» след в общественном мнении стал уступать место более реальному и зримому «восточному». Появился он благодаря публикациям в «Веснiку Магiлёва» и «Советской Белоруссии» двоих могилевчан: председателя областного отделения Белорусского фонда культуры Виктора Юшкевича и сотрудника пресс–группы управления КГБ Республики Беларусь по Могилевской области Сергея Богдановича.

Опустим в названных статьях то, что уже говорилось на страницах «Советской Белоруссии» и других изданий, и акцентируем внимание на, казалось бы, второстепенных местах и положениях, которые, однако, могут способствовать успешному завершению поисков.

Восточный след

Оказывается, после статьи в «СБ» от 28 сентября 1990 года, прочитанной нами в Нью–Йорке как раз в день визита в Моргановский фонд, В.Юшкевич получил несколько откликов. Среди них и письмо жителя Могилева Ковалева, сообщившего, что он знал человека, который в 1941 году эвакуировал имущество из комнаты–сейфа обкома партии. «Картины, иконы, золото, серебро отвезли в Москву и сдали в банк. Когда их там принимали по описи (!), неожиданно появился Берия. Он внимательно рассматривал предметы и восхищенно цокал языком. Более двух тысяч предметов привезли».

Один из шоферов, вывозивших ценности в Москву, откликнулся на статью в «Веснiку Магiлёва» Сергея Богдановича. Это был Петр Харитонович Поддубский, к сожалению, недавно умерший. С.Богданович участвовал в Международной научной конференции под эгидой ЮНЕСКО «Реституция культурных ценностей. Проблемы возвращения и совместного использования: Юридические, научные и моральные аспекты» (Минск, июнь 1997 г.). Текст его обширного доклада «Предварительные итоги поиска Креста Евфросинии Полоцкой» публиковался в сборнике «Вяртанне-4» (1997), куда отсылаю читателей. Здесь же позволю себе ради убедительности привести только две цитаты из текста: «Война застала красноармейца Поддубского в Могилеве, где он служил шофером. В самый горячий момент боев за город его вызвал комендант Воеводин и приказал вывезти некий ценный груз. Какой - не сказал. 13 июля он подогнал к зданию обкома машину. Люди в гражданском начали загружать в кузов упаковки и мешки. Петру Харитоновичу, стоявшему невдалеке от машины, хорошо запомнилась фраза одного из них: «Какой крест красивый!»

И далее: «К машине Поддубского присоединились две полуторки с банковскими ценностями. А в кабину к нему сел Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, первый секретарь ЦК КП(б)Б, после чего колонна двинулась в путь. Маршрут до Москвы был очень сложным: часто бомбили вражеские самолеты. Но груз через два дня доставили в российскую столицу в управление Красной Армии, здание которого размещалось на Ленинских горах. То, что именно в это время они выезжали из города, подтвердили потом в своих воспоминаниях Пономаренко и Воеводин».

Вот почему, как это установил историк–архивист Виталий Скалабан, Пантелеймон Пономаренко и в 1943, и в 1944 году (но не позже!) говорил о Кресте как о чем–то реально существующем, находящемся, так сказать, в обозримом пространстве - в Москве.

Что еще вывезли?

В статьях В.Юшкевича в газете «Веснiк Магiлёва» пристального внимания заслуживают еще некоторые моменты. Оказывается, автор несколько раз встречался с довоенным и послевоенным директором могилевского музея Иваном Мигулиным и выяснил: тот хорошо знал (имел довоенные описания?!), что конкретно находилось в комнате–сейфе, расположенной в здании обкома партии (а до этого - банка, областного музея). В противном случае Мигулин не смог бы 22 декабря 1944 года по памяти (?!) составить «Список разграбленных немецкими оккупантами культурно–исторических ценностей, хранившихся в Могилевском государственном историческом музее до Великой Отечественной войны 1941 - 1944 гг.» и «Акт о стоимости потерь».

Поскольку раньше внимание исследователей и журналистов преимущественно сосредоточивалось на списке тех же ценностей, составленном И.Мигулиным для минских властей гораздо позже, 17 сентября 1947 года, предлагаю впредь ориентироваться прежде всего на документ 1944 года как куда более полный (он включает 89 позиций вместо 24). Копия этого документа имеется в комиссии «Вяртанне» Белорусского фонда культуры.

В обоих списках «крест Евфросинии Полоцкой, деревянный, обложенный золотыми и серебряными пластинами, украшенный драгоценными камнями и перегородчатой эмалью», фигурирует под номером 3, а в оценочном акте - уже под номером 10 (названа цена 6 миллионов рублей. Для сравнения: столько же стоит согласно акту «Екатерина святая» Боровиковского). Под номерами 1 и 2 указаны соответственно «золотой и серебряный ключи города Могилева» и «серебряные печати города Могилева, данные ему с Магдебургским правом».

До номера 16 все в обоих списках более или менее совпадает (ох, и лукавил же товарищ Мигулин, когда в 1947 году утверждал, что опять пишет все по памяти). Но дальше идет весьма существенный разнобой. Это еще ничего, что в списке 1944 года Слуцкое Евангелие фигурирует отдельно под номером 21, а в списке 1947 года оно объединено с двадцатью другими Евангелиями в окладах «работы белорусских мастеров XVII - XVIII веков». Куда более важно, что в списке 1947 года почему–то уже нет икон Белыничской Богоматери XV века, украшенной драгоценными камнями, Спасской Богоматери в окладе 1670 года, множества других икон «в золотых и серебряных с позолотой окладах, украшенных брильянтами». Золотых и серебряных дарохранительниц, дискосов, потиров, кадильниц, «крестов золотых, украшенных брильянтами», «колец с драгоценными камнями», «оружия, отделанного серебром и позолотой, работы русских и зарубежных мастеров XVII - XVIII столетий», кольчуги из Аналинского кургана Быховского уезда, тронного кресла Екатерины II и саней Наполеона, четырех картин Ватто и пяти Боровиковского. Под номерами 76 - 89 идут большие коллекции «белорусской одежды», работ по дереву, фарфоровых изделий, минералов, «рукописных и старопечатных книг и грамот», палеонтологическое, минералогическое, энтомологическое и орнитологическое собрания, наконец, «коллекция икон письма ХIII - XVIII вв. работы белорусских мастеров», состоящая из 150 (!) единиц хранения. Одним словом, богатства несметные.

И ничто из этого, за исключением Слуцкого Евангелия, как говорится, не «засветилось» за все послевоенное время. Значит, находится, потаенно хранится в одном и том же месте! Где? Особенно меня тревожит это «восхищенное цоканье языком» Берии (такое вряд ли придумаешь).

После Москвы на втором месте - Эрмитаж. У меня создалось впечатление, что ссылки на умершего профессора Шелковникова делались, скорее всего, для того, чтобы отвести подозрения. Характерно, что как только белорусы активизируют поиски Креста (а надо бы одновременно всего могилевского собрания), опять всплывает «западный» след. То утверждается, что ценности могли уплыть за океан как плата за поставки по ленд–лизу. Но С.Богданович убедительно доказал, что как таковой оплаты не было. То в российской печати распространяется версия, будто бы Крест и все прочее попало в руки фашистов, команды Розенберга в Смоленске (мол, не довезли ценности до Москвы, спрятали по дороге). Но ведь со слов Поддубского известно, что колонна объехала Смоленск с правой стороны, в Москву прибыла, в противном случае П.Пономаренко не говорил бы о Кресте как о реально существующем предмете. Да и среди бумаг Розенберга (а немцы отличаются педантизмом) никаких следов нет. Книги (300 ящиков!), вывезенные в 1943 году из Могилевской библиотеки в Белосток, зафиксированы (это, очевидно, и породило слухи о немецком «следе»), а ценности из комнаты–сейфа - нет.

Различия между списками 1944 и 1947 годов наводят на мысль: хозяин вывезенных могилевских ценностей поменялся как раз между этими датами, о чем мог знать и Пономаренко, и те, кто допрашивал Мигулина и вынес ему весьма мягкий, неадекватный вердикт. Виталий Скалабан, позвонивший мне после публикации первой статьи под рубрикой «Сокровища», считает, что теми же обстоятельствами объясняется и странная задержка с открытием после войны могилевского и минского исторических музеев. Кто–то боялся разоблачений по свежим следам?

Таким образом, и сегодня остаются актуальными слова Сергея Богдановича, сказанные им на конференции 1997 года: «Необходимость поиска ценностей из могилевского собрания на территории России очевидна».

Полоцкий след

Что же касается отдельно взятого Креста Евфросинии Полоцкой, то в Могилеве вполне мог находиться не оригинал, а... копия. На эту мысль наводит описание реликвии, сделанное Вацлавом Ластовским и опубликованное в «Запiсах». Как опытный историк, собиратель музейных экспонатов он должен был знать, что Крест, его основа сделана из кипариса. В акте же приемки–передачи фигурирует дубовое дерево. Кроме того, ученый фиксирует факт замены некоторых драгоценных камней стекляшками. Не сигнализировал ли Ластовский тем самым сведущим потомкам, что в его руках оказался не оригинал, а подделка, что реликвия (с его молчаливого одобрения) осталась там, где ее изготовили? Ведь полоцкое духовенство, монахи ощущали угрозу экспроприации и могли изготовить копию, благо, как видно из эмигрантской печати, одна уже имелась в храме на территории Латвии... Конечно, не исключена замена драгоценных камней стекляшками и тогдашними полоцкими стражами порядка, но вся подделка была по силам только мастеру. Имелся ли таковой в первые годы советской власти в Полоцке? Ответить на этот вопрос способны только архивисты. Как и выяснить, кто, когда и кому отдавал Крест из храма.

Кстати, скептики утверждают: и теперь в Полоцке, в Спасо–Евфросиньевском храме хранится лишь копия Креста, а значит, «подделка»... Здесь я должен решительно возразить: не копия, а «крест, созданный наподобие» Креста Евфросинии Полоцкой. Помнится, к этой формулировке в свое время пришли мы после долгих споров на общественной комиссии и предложил такое определение Владыка Филарет. Ведь то, что создано в Бресте в результате многолетних трудов и поисков мастером с Божьей милости Николаем Кузьмичом, восстановившим древнюю технику нанесения эмалей, имеет самостоятельную художественную ценность. Духовную же, чудодейственную силу новой реликвии придают мощи, привезенные Владыкой из Иерусалима.

Сказанное отнюдь не означает, что мы имеем моральное право прекратить поиски оригинала национальной реликвии номер 1. Остается надежда на случай, как это, очевидно, произошло со Слуцким Евангелием, а также на добрую волю власть имущих лиц в сопредельной стране.

Хочется закончить оптимистически. В свое время болгарская белорусистка Венета Георгиева–Козарова спросила знаменитую пророчицу Вангу, где находится Крест Евфросинии Полоцкой. «А чего белорусы волнуются? - ответила та. - Крест скоро найдется».

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter