Выдающийся русский военачальник, Генерального штаба генерал от инфантерии. Военный разведчик, дипломат и путешественник-исследователь. Герой русско-японской и Первой мировой войн. Верховный Главнокомандующий русской армии (август 1917 г.). Участник Гражданской войны, один из организаторов и Главнокомандующий Добровольческой армии, вождь Белого движения на Юге России, первопоходник.

Лавр Георгиевич Корнилов родился 18 августа 1870 года в Усть-Каменогорске, в семье бывшего хорунжего 7-го Сибирского казачьего полка Егора (Георгия) Корнилова, за 8 лет до рождения сына вышедшего из казачьего сословия и перешедшего в чин коллежского регистратора. Считается, что отцовские предки Корнилова пришли в Сибирь с дружиной Ермака. В 1869 г. Георгий Корнилов получил должность письмоводителя при городской полиции в Усть-Каменогорске, хорошее жалование и приобрел небольшой домик на берегу Иртыша, где и родился будущий генерал.

Мать Л. Г. Корнилова - Мария Ивановна, простая казашка из кочевого рода «аргын» с берегов Иртыша, целиком посвятила себя воспитанию детей, будучи неграмотной, отличалась пытливым умом, высокой жаждой знаний, великолепной памятью и громадной энергией.

По другим данным, настоящие имя и фамилия генерала Лавра Корнилова - Лоря Гильдинов (в другом написании Дельдинов), а его родители были калмыками. Имя Лавр и фамилию Корнилов Лоря Гильдинов-Дельдинов якобы получил от своего отчима, есаула Сибирского казачьего войска. По другим данным это просто легенда: согласно сохранившимся воспоминаниям родной сестры Корнилова, мальчик родился в семье Георгия Николаевича Корнилова в г. Усть-Каменогорске. С её слов «калмыцкая внешность» объясняется его предками не со стороны отца, а со стороны матери - Прасковьи Ильиничны Хлыновской.

Однако, маршал Советского Союза Б. М. Шапошников, еще в 1903 году служивший в Ташкенте в 1-м Туркестанском стрелковом батальоне, писал в своих мемуарах, что вместе с ним служил и подпоручик Петр Корнилов , «брат небезызвестного впоследствии генерала Корнилова. Родители Корнилова, по рассказу младшего Корнилова, жили в Западной Сибири. Отец - русский, занимал должность переводчика при уездном начальнике, мать же была простая киргизка. Отсюда и монгольский тип лица, который унаследовали дети». Известно, что в царской России киргизами называли казахов.

У того же Цветкова сообщается: "Суворин привел свидетельства начальника уголовной полиции Колпачева, оставшегося в Екатеринодаре и бывшего свидетелем уничтожения тела: «Труп был не Корнилова, удостоверяю точно. Человек этот был более чем среднего роста (Корнилов был небольшого роста), - шатен - (Корнилов был брюнет). Лицо трупа было русского типа… Глаза нисколько не киргизские, как они были у Корнилова - с легкой косиной». Вряд ли генерал Корнилов скрывал своё киргизское происхождение от окружающих. Все знали, кто он.

Сам Л. Г. Корнилов о себе писал следующее: «Я, генерал Корнилов, - сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ - путём победы над врагом - до Учредительного Собрания, на котором он сам решит свои судьбы, и выберет уклад новой государственной жизни».

В двухлетнем возрасте маленький Лавр вместе с семьёй переезжает в станицу Каркаралинскую Семипалатинской губернии, где проходит его детство и которую в некоторых документах обозначают, как место его рождения. Способности к иностранным языкам у отца и деда, служивших толмачами в казачьем войске, передаются и Лавру, что находит в дальнейшем применение в его службе Отечеству.

Несмотря на частые разъезды, отец серьёзно занимался религиозным воспитанием детей, в связи с чем Закон Божий стал любимым предметом Лавра. Позднее, часть пересылаемого сестре офицерского жалования Лавр Георгиевич просил отдавать в местный православный храм.

После окончания Лавром начального училища в 1882 г. семья вновь переезжает, на этот раз в город Зайсан на границе с Китаем. Когда отец стал служить там переводчиком у начальника местного военного гарнизона, все интересы Лавра сосредоточились около военных, и эта обстановка усилила у него любовь к военной службе, походам и маневрам.

В Зайсане Лавр стал готовиться к поступлению в Сибирский Императора Александра I кадетский корпус, сразу во 2-й класс. Учителей в Зайсане не было, Лавр готовился самостоятельно, лишь по математике ему удалось взять несколько уроков у одного из офицеров гарнизона.

В кадетском корпусе

Летом 1883 года юный Корнилов был зачислен в Сибирский кадетский корпус в городе Омск. Поначалу он был принят лишь «приходящим»: им были сданы успешно экзамены по всем предметам, кроме французского, так как в киргизской степи не было соответствующих репетиоров. Однако новый воспитанник после года обучения своей настойчивостью и отличными аттестациями (средний балл 11 из 12) добился перевода на «казенный кошт». В тот же корпус зачислили и его брата Якова.

Сдав на отлично выпускные экзамены, Лавр получает право выбора военного училища для дальнейшего обучения. Любовь к математике и особые успехи в этом предмете определяют выбор Корнилова в пользу престижного (сюда традиционно стекались наиболее способные кадеты) Михайловского артиллерийского училища в Петербурге, куда он и поступает 29 августа 1889 года.

Служба в Русской Армии

Артиллерийское училище

Переезд из Омска в Петербург становится началом самостоятельной жизни 19-летнего юнкера. Отец уже не мог помогать Лавру деньгами, и Корнилов должен был сам зарабатывать себе на жизнь. Он даёт уроки математики и пишет статьи по зоогеографии, что приносит некоторый доход, из которого он умудряется даже помогать своим престарелым родителям.

В Михайловском артиллерийском училище, как и в кадетском корпусе, учеба шла на «отлично». Уже в марте 1890 г. Корнилов стал училищным унтер-офицером. Однако, за поведение Лавр Георгиевич получал сравнительно низкие баллы, вследствие неприятной истории, произошедшей между ним и одним из офицеров училища, который позволил себе обидную бестактность в адрес Корнилова, и неожиданно получил от гордого юнкера отпор. «Офицер был взбешён и уже сделал резкое движение, но невозмутимый юноша, сохраняя внешне ледяное спокойствие, опустил руку на эфес шпаги, давая понять, что за свою честь намерен стоять до конца. Увидевший это начальник училища генерал Чернявский немедленно отозвал офицера.» Учитывая таланты и всеобщее уважение, которым пользовался Корнилов, этот проступок был ему прощён.

В ноябре 1891 г. на последнем курсе училища Корнилов получает звание портупей-юнкера.

4 августа 1892 года Корнилов заканчивает дополнительный курс училища, что даёт приоритет при распределении на службу, и надевает погоны подпоручика. Перед ним открывается перспектива службы в Гвардии или в столичном военном округе, однако, молодой офицер выбирает Туркестанский военный округ и получает назначение в 5-ю батарею Туркестанской артиллерийской бригады. Это не только возвращение на свою малую родину, но и передовое стратегическое направление при намечавшихся тогда конфликтах с Персией, Афганистаном и Великобританией.

В Туркестане помимо рутинной службы Лавр Георгиевич занимается самообразованием, просвещением солдат, изучает восточные языки. Однако, неуёмная энергия и настойчивый характер Корнилова не позволяют ему оставаться в поручиках, и через два года он подаёт рапорт на поступление в Академию Генерального Штаба.

Академия Генерального штаба

В 1895, блестяще сдав вступительные экзамены (средний балл 10,93, по пяти дисциплинам - из максимальных 12), зачислен в слушатели Николаевской академии Генерального штаба. Во время обучения в Академии в 1896-м году Лавр Георгиевич женится на дочери титулярного советника Таисии Владимировне Марковиной, а через год у них рождается дочь Наталья. В 1897, окончив Академию с малой серебряной медалью и «с занесением фамилии на мраморную доску с именами выдающихся выпускников Николаевской академии в конференц-зале Академии», досрочно получивший чин капитана (с формулировкой «за успешное окончание дополнительного курса») Корнилов вновь отказывается от места в Петербурге и выбирает службу в

Туркестанском военном округе.

Географические экспедиции

С 1898 г. по 1904 г. служил в Туркестане помощником старшего адъютанта штаба округа, а затем - штаб-офицером для поручений при штабе. С риском для жизни, переодевшись туркменом, провёл рекогносцировку британской крепости Дейдади в Афганистане. Совершает ряд длительных исследовательских и разведывательных экспедиций в Восточном Туркестане (Кашгарии), Афганистане и Персии - изучает этот загадочный край, встречается с китайскими (Кашгария входила состав Китая) чиновниками и предпринимателями, налаживает агентурную сеть. Итогом этой командировки станет подготовленная Лавром Георгиевичем книга «Кашгария или Восточный Туркестан», ставшая весомым вкладом в географию, этнографию, военную и геополитическую науку и принёсшая автору заслуженный успех. Этот труд был замечен и британскими специалистами. Как установил современный исследователь М. К. Басханов, картографический материал к английскому изданию «Военный отчёт по Кашгарии» 1907-го года представляет собой планы городов и укреплений Восточного Туркестана, опубликованные в работе Л. Г. Корнилова. Служба капитана Корнилова в Туркестане не осталась неоценённой - за эти экспедиции он был награждён орденом Святого Станислава 3-й степени и вскоре направлен с новым заданием в малоизученные районы Восточной Персии.

«Степь отчаяния», по которой проходил беспримерный поход русских разведчиков под командованием капитана Л. Г. Корнилова - первых европейцев прошедших этим путём - на современных описываемым событиям картах Ирана обозначалась белым пятном с отметкой «неисследованные земли»: «сотни вёрст бесконечных песков, ветра, обжигающих солнечных лучей, пустыня, где почти невозможно было найти воду, а единственной пищей были мучные лепёшки - все путешественники, пытавшиеся прежде изучить этот опасный район, погибали от нестерпимой жары, голода и жажды, поэтому британские исследователи обходили „Степь отчаяния“ стороной.»

Кроме обязательных для выпускника Генерального штаба немецкого и французского языков, хорошо овладел английским, персидским, казахским и урду.

С ноября 1903 по июнь 1904 гг. находился в Индии с целью «изучения языков и нравов народов Белуджистана», а фактически - для анализа состояния британских колониальных войск. За время этой экспедиции Корнилов посещает Бомбей, Дели, Пешавар, Агру (военный центр англичан) и другие районы, наблюдает за британскими военнослужащими, анализирует состояние колониальных войск, контактирует с британскими офицерами, которым уже знакомо его имя. В 1905 г. его секретный «Отчёт о поездке в Индию» был опубликован Генеральным штабом.

Именно в Туркестане раскрылись главные таланты Лавра Георгиевича - разведчика и исследователя.

Военный агент в Китае

В 1907-1911 гг. - имея репутацию специалиста-востоковеда, Корнилов служил военным агентом в Китае. Он изучает китайский язык, путешествует, изучает быт, историю, традиции и обычаи китайцев. Намереваясь написать большую книгу о жизни современного Китая, Лавр Георгиевич записывает все свои наблюдения и регулярно отправляет подробные отчёты в Генеральный штаб и МИД. Среди них большой интерес представляют в частности очерки «О полиции Китая», «Телеграф Китая», «Описание маневров китайских войск в Маньчжурии», «Охрана императорского города и проект формирования императорской гвардии».

В Китае Корнилов помогает прибывающим в командировку русским офицерам (в частности, полковнику Маннергейму), заводит связи с коллегами из разных стран, встречается с будущим президентом Китая - то время молодым офицером - Чан-Кайши.

На новой должности Корнилов много внимания уделял перспективам взаимодействия России и Китая на Дальнем Востоке. Объездив почти все крупные провинции страны, Корнилов прекрасно понимал, что ее военно-экономический потенциал еще далеко не использован, а людские резервы слишком велики, чтобы с ними не считаться: «…будучи еще слишком молодой и находясь в периоде своего формирования армия Китая обнаруживает еще много недостатков, но… наличное число полевых войск Китая представляет уже серьезную боевую силу, с существованием которой приходится считаться как с вероятным противником…». В качестве наиболее показательных результатов процесса модернизации Корнилов отмечал рост железнодорожной сети и перевооружение армии, а также изменение отношения к военной службе со стороны китайского общества. Быть военным становилось престижно, для службы в армии требовали даже особые рекомендации.

В 1910-м году полковник Корнилов отзывается из Пекина, однако, в Петербург возвращается лишь через пять месяцев, в течение которых совершает путешествие по Западной Монголии и Кашгарии с целью ознакомления с вооружёнными силами Китая на границах с Россией.

Деятельность Корнилова-дипломата этого периода высоко была оценена не только на Родине, где он получает Орден Святой Анны 2-й степени и другие награды, но и у дипломатов Британии, Франции, Японии и Германии, награды которых также не обошли русского разведчика.

Со 2 февраля 1911 года - командир 8-го пехотного Эстляндского полка. С 3 июня 1911 - начальник отряда в Заамурском округе отдельного корпуса пограничной стражи (2 пех. и 3 конных полка). После скандала, завершившегося отставкой начальника Заамурского округа ОКПС Е. И. Мартынова, назначен командиром бригады 9-й Сибирской стрелковой дивизии, расквартированной во Владивостоке.

Верховный главнокомандующий

Уже 19 июля Генерального штаба генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов назначается Верховным Главнокомандующим, сменив на этом посту генерала Брусилова, шедшего на поводу у солдатских комитетов, что вело к разложению армии и потере контроля над войсками, которые при малейшем натиске противника, массами покидали позиции и уходили в тыл. Лавр Георгиевич не сразу принимает эту должность, но прежде в течение трех дней оговаривает условия, на которых готов согласиться принять её: невмешательство правительства в назначения на высшие командные должности, скорейшая реализация программы реорганизации армии, назначение генерала Деникина командующим Юго-Западным фронтом. После долгих переговоров сторонам удалось прийти к компромиссу, и Корнилов принял пост, делающий его вторым человеком в государстве, крупной политической фигурой, способной влиять на происходящие в стране события. Это назначение было встречено большой радостью в среде офицеров и консервативной публики. У этого лагеря появился лидер, в котором видели надежду на спасение армии и России.

Для восстановления дисциплины в армии, по требованию генерала Корнилова Временное правительство вводит смертную казнь. Решительными и суровыми методами, с применением в исключительных случаях расстрелов дезертиров, генерал Корнилов возвращает Армии боеспособность и восстанавливает фронт. В этот момент генерал Корнилов в глазах многих становится народным героем, на него стали возлагаться большие надежды и от него стали ждать спасения страны.

Воспользовавшись своим положением Верховного Главнокомандующего, генерал Корнилов предъявляет Временному правительству требования, известные как «Корниловская военная программа». В Москве на Государственном Совещании 13-15 августа ген. Корнилов в своём обширном докладе указал на катастрофическое положение на фронте, на губительное действие на солдатские массы законодательных мер, предпринимаемых Временным Правительством, на продолжающуюся разрушительную пропаганду, сеющую в Армии и стране анархию.

Под арестом в Быхове

После неудачи своего выступления Корнилов был арестован и период с 1 сентября по ноябрь 1917 года генерал и его сподвижники провели под арестом в Могилёве и Быхове. Сначала арестованных поместили в гостинице «Метрополь» в Могилёве. Вместе с Корниловым в Могилёве были арестованы также его начальник штаба генерал Лукомский, генерал Романовский, полковник Плющевский-Плющик, Аладьин, несколько офицеров генерального штаба и весь исполком союза офицеров.

Охрану арестованных нёс сформированный Корниловым Текинский полк, что обеспечивало безопасность арестованных. Для расследования произошедшего была назначена следственная комиссия (председатель - главный военный прокурор Шабловский, члены комиссии - военные следователи Украинцев, Раупах и Колосовский). Керенский и совет рабочих депутатов требовали военно-полевого суда над Корниловым и его сторонниками, однако члены следственной комиссии относились к арестованным вполне благожелательно.

9 сентября 1917 года подали в отставку в знак солидарности с генералом Корниловым министры-кадеты.

Часть арестованных, не принимавших активного участия в корниловском выступлении (генерал Тихменев, Плющевский-Плющик) была освобождена следственной комиссией, остальные же переведены в Быхов, где они были помещены в здании старого католического монастыря. В Быхов были перевезены Корнилов, Лукомский, Романовский, генерал Кисляков, капитан Брагин, полковник Пронин, прапорщик Никитин, полковник Новосильцев, есаул Родионов, капитан Соетс, полковник Реснянский, подполковник Роженко, Аладьин, Никоноров.

Другая группа арестованных сторонников Корнилова: генералы Деникин, Марков, Ванновский, Эрдели, Эльснер и Орлов, капитан Клецанда (чех), чиновник Будилович находились в заключении в Бердичеве. Председателю следственной комиссии Шабловскому удалось добиться их перевода в Быхов.

После Октябрьского переворота стало ясно, что большевики вскоре отправят отряд против Ставки. Оставаться в Быхове не имело смысла. Председатель следственной комиссии Шабловский, основываясь на данных следствия к 18 ноября (1 декабря) освободил всех арестованных, кроме пятерых (Корнилова, Лукомского, Романовского, Деникина и Маркова).

19 ноября (2 декабря) оставшаяся пятёрка покинула Быхов. Корнилов решил идти на Дон походным порядком со своим Текинским полком. Большевикам удалось выследить путь движения полка и он был обстрелян с бронепоезда. После переправы через реку Сейм полк попал в плохо замерзший болотистый район и потерял много лошадей. Наконец, Корнилов оставил текинцев, решив, что без него им будет идти безопасно, и переодевшись крестьянином, с подложным паспортом, отправился один по железной дороге. 6 (19) декабря 1917 года Корнилов прибыл в Новочеркасск. Разными путями и другие Быховские узники прибыли на Дон, где приступили к формированию Добровольческой армии для борьбы с большевиками.

Белое дело

Корнилов стал соорганизатором Добровольческой армии на Дону. После переговоров с генералом Алексеевым и приехавшими на Дон представителями московского Национального центра было решено, что Алексеев примет на себя заведование финансовыми делами и вопросами внешней и внутренней политики, Корнилов - организацию и командование Добровольческой армией, а Каледин - формирование Донской армии и все дела касающиеся донских казаков.

По просьбе Корнилова, Алексеевым был командирован в Сибирь генерал Флуг, с целью объединения антибольшевистских организаций в Сибири.

Гибель

31 марта (13 апреля) 1918 - убит при штурме Екатеринодара. «Неприятельская граната, - писал генерал А. И. Деникин, - попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли».

Гроб с телом Корнилова был тайно захоронен (причем могилу «сровняли с землей») при отступлении через немецкую колонию Гначбау.

Судьба тела генерала Корнилова

На следующий день, 3 (16) апреля 1918 г., большевики, занявшие Гначбау, первым делом бросились искать якобы «зарытые кадетами кассы и драгоценности» и случайно отрыли могилу и отвезли тело генерала в Екатеринодар, где оно было сожжено.

В документе Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков говорилось: «Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогли; настроение большевистской толпы повышалось… С трупа была сорвана последняя рубашка, которая раздиралась на части и обрывки разбрасывались кругом… Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп… Но тут же веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа все прибывала, волновалась и шумела… После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки… Наконец отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его… Труп был уже неузнаваем: он представлял из себя безформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю… Наконец, тело было привезено на городские бойни, где его сняли с повозки и, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти… В один день не удалось окончить этой работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки; жгли и растаптывали ногами».

О том, что большевики вырыли тело генерала из могилы и затем, после длительного таскания по городу, его уничтожили, в Добровольческой армии известно не было. После взятия через 4 месяца армией генерала Деникина Екатеринодара в ходе Второго Кубанского похода, 6 августа 1918 г., было назначено торжественное перезахоронение генерала Корнилова в усыпальнице кафедрального собора.

Организованные раскопки обнаружили лишь гроб с телом полковника Неженцева. В разрытой же могиле Л. Г. Корнилова был ими обнаружен лишь кусок соснового гроба. Проведенное расследование обнаружило страшную правду. Семья Лавра Георгиевича была потрясена случившимся.

Место, где скончался генерал Корнилов

Таисия Владимировна - жена Лавра Георгиевича, приехавшая на похороны супруга и надеявшаяся увидеть его хотя бы мертвым, обвинила генералов Деникина и Алексеева в том, что тело погибшего Главнокомандующего Добровольческой армии не вывезли вместе с армией и отказалась присутствовать на панихиде - горе вдовы было очень тяжело. Она ненамного пережила мужа и вскоре скончалась 20 сентября 1918 г. - через шесть недель после мужа. Ее похоронили рядом с фермой, где оборвалась жизнь Лавра Георгиевича. На месте гибели генерала Корнилова - ему и его жене - добровольцами были поставлены два скромных деревянных креста.

Полководцы Первой Мировой [Русская армия в лицах] Рунов Валентин Александрович

Генерал Лавр Корнилов

Генерал Лавр Корнилов

Многие соотечественники в числе видных военных деятелей Первой мировой войны называют имя генерала Лавра Георгиевича Корнилова. С одной стороны, это оправданно, с другой – несколько преувеличенно. Но в любом случае личность генерала Л. Г. Корнилова заслуживает того, чтобы о ней рассказать более подробно уже потому, что 19 июля 1917 года постановлением Временного правительства, последовательно обозначив себя в других должностях, он был назначен на пост Верховного главнокомандующего Вооруженными силами России. По своей судьбе это был весьма сложный и противоречивый человек с большими амбициями и сильным характером, именно тем, кого выносит наверх мутная волна революции, но кто не дает этой волне подчинить себя и смело поднимает парус в любой ветер.

Лавр Георгиевич Корнилов родился 18 (30) августа 1870 года в Усть-Каменогорске. Его отец казак станицы Каракалинской Сибирского казачьего войска, дослужившись до первого офицерского чина, – хорунжего, вышел в отставку и возвратился в родную станицу, где стал служить по гражданской службе волостным писарем. Первоначальное образование Лавр получил в местной приходской школе. Семья была большая, и ему приходилось помогать много и дома, и в поле. В то же время он не только хорошо учился, но даже самостоятельно подготовился для поступления в кадетский корпус и к 30 годам овладел английским, французским, немецким, татарским и персидским языками. Мальчик рано понял: если хочешь чего-то добиться в жизни, то надо быть лучшим.

Корнилов кадетский корпус закончил с наивысшим баллом среди кадет, и пути для него были открыты. В августе 1889 года Лавр стал юнкером Михайловского артиллерийского училища, а окончив его, 1892 году он отправляется в Туркестанскую артиллерийскую бригаду.

Для многих назначение в Туркестан означало конец его военной карьеры. Но это не касалось Корнилова. Он выдержал все тяготы службы и, получив чин поручика, осенью 1896 года стал слушателем академии Генерального штаба. Условия учебы жесткие: один провал на экзамене – отчисление. Такая участь постигла его однокашника А. И. Деникина, не сдавшего на первом курсе экзамен по истории войн и военного искусства. Правда, он один из многих отчисленных смог вновь поступить в академию и закончить ее. Лавр Георгиевич умел извлекать уроки из печального опыта других и неустанно готовился по всем предметам обучения. Корнилов опять первый: малая серебряная медаль, чин капитана досрочно, фамилия – на почетной мраморной доске академии. «Скромный и застенчивый армейский артиллерийский офицер, худощавый, небольшого роста, с монгольским лицом был мало заметен в академии и только во время экзаменов сразу выделился блестящими успехами по всем наукам», – вспоминал другой однокашник Корнилова по академии генерал Африкан Петрович Богаевский.

Пожалуй, не только офицеры «из простых», но и потомственные дворяне с титулами и поместьями сочли бы это звездным часом. Лучшие выпускники академии пользовались преимуществом при выборе дальнейшего места службы. Но неугомонный Лавр Корнилов выбрал Туркестан, причем не Ташкент, уже довольно обжитый к тому времени русскими, а беспокойную границу с Афганистаном.

Здесь его судьба складывалась так, что могла бы послужить сюжетом не для одного, а для нескольких приключенческих романов. За пять лет (с февраля 1899 по март 1904 года) он совершил ряд служебных поездок в Персию, Афганистан, Индию и Китай. Будучи военным разведчиком, он в 1901 году с четырьмя казаками семь месяцев скитался по пустыням Восточной Персии, которые считались непроходимыми. Ему приходилось менять обличье, преображаться в мусульманина, выдавать себя за восточного купца. Составленные Корниловым военно-научные обзоры стран Среднего Востока были предметом зависти для прославленных британских специалистов, а изданные штабом Туркестанского военного округа работы Лавра Георгиевича «Каштария, или Восточный Туркестан» и «Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестаном» стали серьезным вкладом в географию и этнографию региона.

В сентябре 1904 года, в разгар Русско-японской войны, Корнилов был назначен штаб-офицером при управлении 1-й стрелковой бригады, с которой вступил в Маньчжурию, принял участие в сражениях при Сандену и под Мукденом. В последнем из них во время общего отступления он вывел из боя три стрелковых полка, которым угрожало окружение. За это он получил орден Святого Георгия 4-й степени – предмет мечтаний молодых офицеров. Полученный тогда же полковничий чин давал ему права потомственного дворянства.

По заключении мира Лавр Георгиевич 11 месяцев прослужил в Петрограде делопроизводителем управления генерал-квартирмейстера Генерального штаба. В 1907 году он назначается военным агентом (атташе) в Китай. Четыре года вел полковник Корнилов тихую войну улыбок и недомолвок на дипломатическом фронте. И несмотря на то, что правительства Франции, Англии, Германии, Китая и Японии пожаловали его своими орденами, он не стал уступчивее и сговорчивее.

Карпаты. Австрийские войска вблизи Ужогского перевала.

По возвращении из Китая Корнилов назначается командиром 8 пехотного Эстляндского полка, расположенного вблизи Варшавы. Едва успев принять эту часть, он был переведен в Заамурский округ пограничной стражи и назначен командиром 2 отряда, состоявшего из двух пехотных и трех конных полков. Лавр Георгиевич производится в чин генерал-майора. Здесь по приказанию командующего войсками округа генерала Е. И. Мартынова Корнилов произвел дознание о снабжении войск, расположенных в Маньчжурии, недоброкачественными продуктами. В результате дело было передано военному следователю. По постановлению прокурорского надзора к следствию были привлечены в качестве обвиняемых заместитель командующего войсками округа генерал-лейтенант Савицкий, другие должностные лица хозяйственного управления.

Однако тогдашний шеф пограничной стражи Коковцев, пытавшийся прикрыть эти вопиющие злоупотребления, выхлопотал в феврале 1913 года высочайшее повеление о прекращении следственного производства. После этого командующий войсками округа генерал Мартынов вышел в отставку. Он опубликовал некоторые материалы следствия, за что был предан суду. Генерал Корнилов был возвращен в военное ведомство с назначением командиром 1-й бригады 9-й Сибирской стрелковой дивизии, расквартированной на острове Русский во Владивостоке.

С началом Первой мировой войны генерал-майор Л. Г. Корнилов вступил в командование 2-й бригадой 49-й пехотной дивизии, а вскоре был назначен на должность начальника 48-й пехотной дивизии 8-й армии, которой командовал А. А. Брусилов.

Вскоре Лавр Георгиевич получил назначение на должность командира 48-й пехотной дивизии, в составе которой находились овеянные именами Румянцева и Суворова 189-й Измаильский, 190-й Очаковский, 191-й Ларго-Кагульский и 192-й Рымникский полки.

Шли тяжелые бои. 6 сентября противник нанес удар по 24-му стрелковому корпусу, в состав которого входила и 48-я пехотная дивизия. Упираясь левым флангом в Миколаев, правым флангом корпус выдвинулся вперед и был охвачен австрийцами. Их атаки следовали одна за другой. Создалась угроза прорыва обороны на фланге 48-й дивизии. В этот момент генерал Корнилов лично повел в контратаку последний свой резерв – пехотный батальон, усиленный пулеметной командой. На короткое время он остановил противника. Но вскоре вновь обойденная 48-я дивизия вынуждена была отойти, потеряв около 30 орудий, немало солдат и офицеров.

Неудачные действия дивизии генерал А. И. Деникин, командовавший в то время соседней 4-й бригадой, в мемуарах объясняет тем, «что дивизия и ранее не отличалась устойчивостью. Очень скоро, – продолжает он, – в руках Корнилова она стала прекрасной боевой частью». В последующем, командуя взаимодействующими соединениями, генералы неоднократно встречались. И тогда уже Антон Иванович Деникин отметил такие черты Корнилова, как «умение воспитывать войска, личную его храбрость, которая страшно импонировала войскам и создавала ему среди них большую популярность, наконец, – высокое соблюдение воинской этики в отношении соратников – свойство, против которого часто грешили многие начальники».

Карпаты. Позиции русской пехоты.

В ноябре 1914 года дивизия генерала Корнилова пробилась в Венгрию. Бок о бок с ней действовала и 4-я стрелковая бригада. Думается, что если бы их прорыв развили главные силы 8-й армии, то результат проходившей тогда Галицийской битвы был бы куда более значителен. Но прорыв Корнилова и Деникина не смог поддержать командир 2-й Сводной казачьей дивизии генерал Павлов, шедший за ними во втором эшелоне армии. Вместо того чтобы, вырвавшись на оперативный простор Венгерской равнины, с ходу взять слабо прикрытый Будапешт, а затем создать непосредственную угрозу Вене, соединения 8-й армии по приказу генерала Н. И. Иванова повернули на север. В итоге инициатива в Венгрии была утеряна. Опомнившиеся австрийцы и пришедшие им на помощь германцы дружно навалились на дивизию Корнилова и бригаду Деникина.

Вечером 27 ноября поступил приказ на отход 48-й дивизии в северо-западном направлении. Ей пришлось отступать по единственно свободной крутой горной дороге, занесенной снегом. Австрийцы перерезали путь у местечка Сины. Чтобы дать возможность своей артиллерии пройти через селение, Корнилов, собрав до батальона пехоты, повел его в контратаку. На другой день дивизия прорвалась из кольца окружения, не оставив противнику ни одного орудия и приведя с собой более двух тысяч пленных.

Боевая деятельность генерала Корнилова в Галиции завершилась весной 1915 года весьма трагично.

48-я дивизия, действовавшая в составе 24-го корпуса, занимала укрепленные позиции левого боевого участка в 30 километрах юго-западнее Дуклы. Справа находилась 49-я дивизия этого же корпуса, слева 12-я дивизия 12 корпуса. В последних числах апреля германские и австрийские войска под общим руководством фельдмаршала Августа Макензена, разгромив главные силы русской 3-й армии на Дунайце, перешли в наступление в направлении Перемышль, Львов. Вскоре противник вышел во фланг и тыл 24 корпуса.

Угроза, нависшая над его правым флангом, вынудила генерала Цурикова отдать приказ на отступление. В первой половине суток 23 апреля 48-я дивизия, оставив 20-километровый укрепленный рубеж, отошла на 25–30 километров, заняв необорудованный в инженерном отношении рубеж. Поздно вечером Лавр Георгиевич получил новый приказ об отходе дивизии на рубеж Рогл – Сенява, отстоящий в 15–20 километрах. Командир корпуса уехал в тыл, предоставив организацию отхода соединений командирам дивизий.

Объективно говоря, 48-я дивизия вполне могла избежать окружения. Но Корнилов, не имея информации от соседей, неправильно оценил обстановку. Вместо того чтобы быстрее выполнить полученный приказ, он предавался иллюзиям о переходе в наступление во фланг группировки противника, теснившей части соседней 49-й дивизии. Тем временем бригада 2-го германского корпуса, используя отход 49-й дивизии, уже заняла господствующие высоты на путях отхода частей 48-й пехотной дивизии. Генерал Корнилов приказал 192-му полку, двум батальонам 190-го и батальону 189-го полков отбросить противника. Атака, проведенная без поддержки огня артиллерии, не удалась. Наступающие, понеся тяжелые потери, залегли и окопались. Утром 24 апреля Корнилов послал командиру корпуса в Кросно следующее донесение: «Положение дивизии очень тяжелое, настоятельно необходимо содействие со стороны 49-й дивизии и 12 корпуса». Но генерал Цуриков получил его лишь вечером и никаких мер предпринять не успел.

Л. Г. Корнилов в плену.

Уже к полудню Лавру Георгиевичу стало ясно, что в случае дальнейшего промедления с отходом дивизии дело может принять дурной оборот. Поэтому он приказал артиллерийской бригаде выдвигаться через Мшану и Тилову на Дуклу, а оттуда через Ясионку и Любатовку на Ивонич. Однако при подходе к Мшану выяснилось, что в Тилове немцы. Тут же было отправлено донесение командиру дивизии. Артиллерийская бригада под командованием полковника Трофимова стала вести огонь по врагу. Вскоре для ее поддержки прибыл 189-й пехотный полк. Но во время развертывания для атаки он был обстрелян огнем пулеметов из Мшаны. Солдаты в панике бросились в лес. Через несколько часов австрийцы пленили около 3 тысяч человек.

К 18 часам немецкие войска заняли Дукл, а передовые части австрийцев – Тржициану. Кольцо окружения сомкнулось. Капитуляция в таких условиях была бы вполне естественной. Никто в те годы не стал бы судить командира дивизии за то, что он не желает губить понапрасну людей. Но Корнилов не был бы Корниловым, если бы не попытался вырваться из кольца окружения. В сумерках дивизия пошла на прорыв. Удача улыбнулась только 191-му полку и батальону 190 полка. Были сохранены знамена всех полков. Прикрывавший отход батальон 192-го Рымникского полка полег почти полностью. С рассветом огонь противника обрушился на оставшихся в окружении со всех сторон. Русские отчаянно отбивались. На предложение немецкого парламентера сдаться генерал Корнилов ответил, что он не может этого сделать лично и, сложив с себя командование дивизией, скрылся со своим штабом в лесах. Вскоре почти три с половиной тысячи солдат и офицеров, оставшихся в живых, сдались немцам. А генерал, раненный в руку и ногу, и те семь человек, что ушли с ним, несколько суток без пищи и медикаментов блуждали по горам, надеясь перейти линию фронта. 28 апреля их, совершенно обессилевших, взяли в плен австрийцы.

Действия 48-й дивизии, несмотря на печальный исход, были высоко оценены командующим войсками Юго-Западного фронта генералом Н. И. Ивановым, который обратился в вышестоящие инстанции с ходатайством о награждении доблестно сражавшихся частей дивизии и особенно ее командира. Государь ответил на это награждением генерала Корнилова орденом Св. Георгия 3-й степени. Всем нижним чинам были жалованы Георгиевские кресты, а отличившимся в боях офицерам – ордена Св. Георгия 4-й степени.

Пленный генерал Л. Г. Корнилов беседует с главнокомандующим венгерской армией Иосифом Гамбургским.

Плен Корнилова также заслуживает особого повествования. Оказавшись в руках австрийцев, Лавр Георгиевич первоначально был помещен в замок Нейгенбах, близ Вены, а затем перевезен в Венгрию в замок князя Эстергази в селении Лека. Плен для генерала в те годы сегодня может показаться чуть ли не курортом. Неплохое питание, медицинский уход, возможность пользоваться услугами денщика, делать покупки. В принципе можно было бы и вовсе получить свободу, дав подписку о дальнейшем неучастии в боевых действиях. Но Корнилов имел твердые понятия о чести и воинском долге. Он страшно томился в плену, рвался к боевой деятельности. К тому же не давало покоя его неудовлетворенное честолюбие. Лавр Георгиевич не мог смириться с тем, что в возрасте 45 лет пришел конец его военной карьеры.

…Замок Лека очень хорошо охраняем. Вместе с Корниловым в нем находился и возвратившийся на службу с началом войны генерал Е. И. Мартынов, разведывательный планер которого был сбит противником над Львовом. Весной 1916 года пленники задумали бежать. Для безопасного передвижения по стране нужны были документы. Решили подкупить кастеляна замка. Однако тот доложил обо всем своему начальнику. Австрийский полковник произвел дознание и конфисковал найденный в комнате Мартынова штатский костюм. Корнилов же остался в стороне, благодаря тому, что его имя при разговоре с кастеляном не упоминалось. После этого инцидента охрана была усилена. Побег из замка Лека стал практически невозможным.

Корнилову стало известно, что у нескольких русских офицеров, находившихся в лагере в селении Кассек, имеются надежные документы. Лавр Георгиевич задумал совершить побег из лагеря-госпиталя в Кассеке. Для того чтобы попасть туда он почти перестал есть, пил крепко заваренный чай – чифирь, вызывая тем самым частое сердцебиение. В июне 1916 года его положили в госпиталь. Спустя некоторое время был послан туда же и его вестовой Д. Цесарский. Через него Корнилову удалось договориться с фельдшером чехом Ф. Мрняком. За 20 тысяч крон золотом тот взялся освободить его из плена. В последних числах июля он добыл все нужные документы, переодел Корнилова в австрийскую солдатскую форму, вывел из госпиталя и по железной дороге доставил к румынской границе.

Хватились Корнилова лишь через несколько дней, во время отпевания умершего в лагере русского офицера. Генерал не явился на ритуальную церемонию, а такое отношение к памяти боевого товарища считалось чрезвычайным происшествием. Вскоре был пойман фельдшер Мрняк. Его судили, приговорили к смертной казни через повешение. Впоследствии наказание было заменено заключением в тюрьме на 25 лет.

Верховный главнокомандующий Л. Г. Корнилов и Н. Н. Духонин.

Корнилов же, проблуждав несколько дней по лесу, вышел к Дунаю и благополучно выбрался на противоположный берег. Очевидцы так описывают последующие события. «Ранним утром 28 августа 1916 года на запыленную площадь румынского городка Турну-Северян пригнали группу русских солдат, то ли бежавших из австрийского плена, то ли дезертиров. Изможденные, оборванные, босые, они выглядели усталыми и угрюмыми. Вышедший к ним русский штабс-капитан объявил, что Румыния только что вступила в войну с Германией и Австро-Венгрией и что после проверки все они будут переданы в формирующуюся здесь часть для отправки на фронт.

Он уже было собирался уходить, как вдруг от строя отделился небольшого роста, тощий, заросший рыжеватой щетиной пленный. Он резким охрипшим голосом крикнул: «Постойте! Я скажу, кто я!» «Наверно, офицер, – подумал капитан. – Нехорошо я эдак – всех сразу под одну гребенку…» «Вы офицер? – спросил он как можно участливее. – В каком чине?» Человек стоял покачиваясь: спазматические, булькающие звуки вырывались у него из горла. Наконец он овладел собой и громко произнес: «Я генерал-лейтенант Корнилов! Дайте мне приют!»

31 августа Корнилов был уже в Бухаресте, оттуда через Киев выехал в Могилев. В Ставке его принял царь, вручив ранее пожалованный Георгиевский крест 3-й степени. Бежавший из плена командир дивизии стал весьма популярен в России. Репортеры брали у него интервью. Его портреты печатались в иллюстрированных журналах. В Петрограде его чествовали юнкера Михайловского училища, которое Лавр Георгиевич когда-то кончил. Один из них прочитал в его честь стихи собственного сочинения. Сибирские казаки из станицы Каркалинской, к которой был приписан Корнилов, прислали земляку золотой нательный крест.

В конце февраля – начале марта 1917 года монархия в России, как известно, пала. Думские деятели М. В. Родзянко и А. И. Гучков пожелали увидеть на посту командующего войсками Петроградского военного округа популярного среди солдат боевого генерала.

Деятельность первого «революционного» командующего Петроградским военным округом пришлось начать с «акции», о которой он потом не любил вспоминать, но которую не очень-то склонны были забыть некоторые монархисты. Через три дня после приезда в Петроград (8 марта) Корнилов в сопровождении группы офицеров штаба прибыл в Царское Село и арестовал императрицу Александру Федоровну (арестованный Николай II в это время находился на пути из Могилева в Царское Село). В интервью петроградским газетам Лавр Георгиевич говорил, что он действовал по указанию военного министра А. И. Гучкова, который руководствовался определенным политическим расчетом: арест императрицы командующим военным округом должен был произвести, по его мнению, на солдатскую массу впечатление полного разрыва нового командования со старым режимом.

А каковы же в это время были политические устремления самого Корнилова? По этому поводу его современник и политик В. Б. Станкевич писал: «В исполнительном комитете он говорил, что против царского режима. Я не думаю, чтобы Корнилов унизился до притворства. Несомненно, он сочувствовал реформаторским стремлениям. Но также несомненно, что он не был демократом, в смысле предоставить власть народу: как всякий старый военный, он всегда был подозрительно настороже по отношению к солдату и «народу» вообще: народ славный, что и говорить, но надо за ним присматривать, не то он избалуется, распустится. Против царского строя он был именно потому, что власть начинала терять свой серьезный, деловитый характер. Хозяин был из рук вон плох, и нужен был новый хозяин, более толковый и практичный».

Итак, первая должность из «рук» Временного правительства в то время, когда списками выгоняли из армии генералов, невзирая на их чины, должности и заслуги. И это понятно, революция делала чистку своих рядов, убирая с высоких должностей не только враждебно настроенных, но и подозрительных людей. Корнилов, как видно, не входил в их число.

Став командующим войсками Петроградского военного округа, Лавр Георгиевич оказался в положении человека, который за все несет ответственность, но не может принять какого-либо самостоятельного решения. Знаменитый «Приказ № 1» Петроградского Совета связал его по рукам и ногам. Он отменял отдание воинской чести. Отменялось и титулование. Генерал перестал быть «вашим превосходительством». Солдат не являлся больше «нижним чином» и получил права, которыми революция успела наделить население страны. Наконец, во всех частях выбирались комитеты и депутаты в местные Советы. Приказ оговаривал, что в «своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам».

Корнилов понял: теперь офицерам будет очень трудно подчинять своей воле и держать в повиновении вооруженных людей. Страна теряла армию и начинала падать в пропасть. «Никто не желал нести службу, дисциплина упала до нуля, офицеры не могли сказать слова без риска угодить на штыки, – писал он. – Митинги и пьянство – вот что составляло быт Петроградского военного округа. Двоевластие – Петросовет и Временное правительство путаются в собственных распоряжениях, никто не желает исполнять их, кругом сущая анархия. Корнилов по просьбе правительства попробовал пресечь вспыхнувшие беспорядки в столице традиционным способом борьбы с мятежами: он вывел в центр города сохранивших дисциплину юнкеров Михайловского артиллерийского училища. Это было воспринято как очевидная угроза применения оружия против разгулявшихся тыловиков. Его одернули: «Нельзя – ведь у нас свобода!»

23 апреля Лавр Георгиевич направил военному министру рапорт с просьбой вернуть его в действующую армию. А. И. Гучков посчитал целесообразным назначить его на должность командующего войсками Северного фронта, освободившуюся после увольнения генерала Н. В. Рузского. Однако Верховный главнокомандующий генерал М. В. Алексеев категорически возражал против такого решения, сославшись на недостаточный командный стаж Корнилова и неудобство обходить старших начальников – более опытных и знакомых с фронтом, как, например, генерала А. Драгомирова. В итоге в начале мая Корнилов получил назначение на должность командующего 8-й армией Юго-Западного фронта.

Войска на фронте замитинговали…

«Знакомство нового командующего с личным составом началось с того, – вспоминал впоследствии один из офицеров разведывательного отдела штаба армии капитан Неженцев, – что построенные части резерва устроили митинг и на все доводы о необходимости наступления указывали на ненужность продолжения «буржуазной» войны, ведомой «милитарищиками»… Когда генерал Корнилов, после двухчасовой бесплодной беседы, измученный нравственно и физически, отправился в окопы, здесь ему представилась картина, какую вряд ли мог предвидеть любой воин эпохи. Мы вошли в систему укреплений, где линии окопов обеих сторон разъединялись, или, вернее сказать, были связаны проволочными заграждениями…

Появление генерала Корнилова было приветствуемо… группой германских офицеров, нагло рассматривавших командующего русской армией. За ними стояли несколько прусских солдат… Генерал взял у меня бинокль и, выйдя на бруствер, начал рассматривать район будущих боевых столкновений. На чье-то замечание, как бы пруссаки не застрелили русского командующего, последний ответил: «Я был бы бесконечно счастлив – быть может хоть это отрезвило бы наших солдат и прервало постыдное братание».

На участке соседнего полка командующий армией был встречен… бравурным маршем германского егерского полка, к оркестру которого потянулись наши «братальщики» – солдаты. Генерал со словами – «это измена!» – повернулся к стоящему рядом с ним офицеру, приказав передать «братальщикам» обеих сторон, что если немедленно не прекратится позорнейшее явление, он откроет огонь из орудий. Дисциплинированные германцы прекратили игру… и пошли к своей линии окопов, по-видимому, устыдившись мерзкого зрелища. А наши солдаты, они долго еще митинговали, жалуясь на «притеснения контрреволюционными начальниками их свободы».

18 июня 1917 года Юго-Западный фронт перешел в наступление. 7-я и 11-я армии на направлении главного удара продвинулись на глубину до 2 километров и замерли на месте. Солдаты замитинговали.

8-я армия генерала Корнилова, действовавшая на второстепенном направлении, как и планировалось, начала наступление 21 июня. За 6 дней ее войска углубились в оборону противника на 18–20 км и овладели Калушем. В плен были взяты 800 офицеров и 36 тысяч солдат неприятеля, захвачено 127 орудий и минометов, 403 пулемета. Потери самой армии составили 352 офицера и 14 456 солдат. Это была последняя успешная операция русской армии в кампании 1917 года.

Тем временем Юго-Западный фронт разваливался, и Военный совет фронта слал Временному правительству панические телеграммы. Положение, по оценке Верховного главнокомандующего генерала А. А. Брусилова, становилось катастрофическим. Командующий Юго-Западным фронтом генерал А. Е. Гутор был уже не в состоянии изменить обстановку в лучшую сторону. Нужен был, следовательно, новый руководитель. Выбор пал на генерала Корнилова, который лишь один проявил способность управлять войсками в сложных условиях. И Л. Г. Корнилов в начале июля 1917 года принял Юго-Западный фронт.

Лавр Георгиевич был сторонником жестких мер управления. В частности, он запретил митинги, потребовал немедленного восстановления смертной казни, которая была отменена указом Временного правительства от 12 марта 1917 года. Но это не спасало положения. К 21 июля, оставив Галицию и Буковину, войска Юго-Западного фронта откатились на рубежи, с которых начали наступление в августе 1914 года.

Центральная власть также быстро слабела. А. Ф. Керенскому нужен был человек, способный жесткими методами поддержать эту власть, спасти от развала фронты. Выбор пал на Л. Г. Корнилова. 19 июля 1917 года он был назначен Верховным главнокомандующим Вооруженными силами России. На эту должность Лавр Георгиевич согласился, лишь получив заверение Временного правительства в полном невмешательстве в его оперативные распоряжения, в назначения высшего командного состава, а также подтверждение права на проведение жесткой линии на фронте и в тылу, признание его ответственности не перед правительством, а «… перед собственной совестью и всем народом».

Но, приняв Верховное командование, Лавр Георгиевич прежде всего занялся политической деятельностью, выдвинув перед Временным правительством ряд новых требований. В частности, он требовал от Временного правительства признать свою вину в унижении, оскорблении, сознательном лишении прав и значимости офицерского состава, передать функцию военного законотворчества в руки Верховного главнокомандующего и, наконец, «… изгнать из армии всякую политику, уничтожить право митингов…», отменить декларацию прав солдата, распустить войсковые комитеты, отозвать комиссаров. Керенскому это не понравилось. Корнилов явно претендовал на роль военного диктатора.

18 августа Л. Г. Корнилова, уже как признанного лидера армии, торжественно встречали в Москве, куда он прибыл для участия в Государственном совещании. А. Ф. Керенский также был участником этого совещания, и не мог не отметить огромную популярность этого генерала в военных кругах. Это становилось опасным. Государственное совещание не решило главных проблем страны и армии, но расширило пропасть недоверия между Корниловым и Керенским.

Между тем сводки, поступавшие с фронтов и из тыла, были чрезвычайно тревожными. 20 августа немцы заняли Ригу. В фронтовых частях русской армии продолжалось брожение. Армия стремительно разлагалась, и каждый упущенный день мог привести к катастрофе. Корнилов убеждался в необходимости установления в стране военной диктатуры и стремительно готовился к этому.

Корниловское выступление намечалось на день празднования полугодовщины революции, то есть 27 августа, когда в Петрограде ожидались демонстрации рабочих. Под предлогом наведения порядка должен был быть разогнан Совет рабочих и солдатских депутатов, а также арестовано Временное правительство. Для осуществления этого плана в столицу заблаговременно направлялись 3-й конный корпус и Кавказская «туземная» дивизия, которую за глаза называли «дикой». В последующем эти соединения должны были составить основу отдельной Петроградской армии, подчиненной непосредственно Ставке. От Временного правительства свои намерения Корнилов замаскировал идеей немедленной «расчистки» Петрограда – удалением из города запасных частей, совершенно разложившихся не столько под влиянием большевистской пропаганды, сколько от «демократической» вседозволенности.

Керенский делал вид, что поверил Корнилову, но предпринял ответные меры. Но он вскоре понял, какую он допустил ошибку, согласившись на переброску в Петроград 3-го конного корпуса и «дикой» дивизии. Становилось очевидным, что в случае неисполнения требований Корнилов, пользуясь вооруженной силой, свергнет Временное правительство и учредит военную диктатуру.

Но, раскрыв свои планы, Корнилов тем самым дал Временному правительству возможность помешать их осуществлению. Керенский решил воспользоваться оплошностью соперника и покончить с ним. Он потребовал от командующего войском Северного фронта задерживать все воинские эшелоны, следующие в столицу, и направлять их обратно в пункты прежней дислокации. А утром 27 августа в экстренных выпусках некоторых столичных газет Корнилов был назван государственным изменником.

Реквизиция меди для нужд армии.

Лавр Георгиевич попытался довершить начатое дело. Он обратился с воззванием ко всем русским людям. Но он не был услышан. Правительственный аппарат Керенского и большевики сделали все возможное, чтобы не допустить установления военной диктатуры гибнущей власти. На следующий день Корнилов получил от Керенского распоряжение немедленно сдать должность генералу Лукомскому и прибыть в Петроград.

Лавр Георгиевич решил не подчиняться этому приказу. Тогда, решившись на крайнюю меру, Керенский объявил Корнилова мятежником и предупредил большевиков об угрозе военного переворота. Те отреагировали немедленно. Навстречу войскам были высланы сотни агитаторов, которые уговаривали солдат «не идти в угоду генералам против своего народа и не губить свобод, добытых с таким трудом тогда, когда война вот-вот будет закончена и настанет время пользоваться их благами».

Объединенные усилия власти и большевиков дали результаты. Войска не пошли на Петроград. Возглавлявший их командир 3-го кавалерийского корпуса генерал А. М. Крымов в 15 часов 31 августа застрелился. Было получено известие о том, что по распоряжению комитетов арестованы командующий Юго-Западным фронтом генерал Деникин, его начальник штаба генерал Марков, а также некоторые офицеры. Не исполнявший приказаний Временного правительства командующий Северным фронтом генерал Клембовский был заменен генералом Бонч-Бруевичем. Командующий Западным фронтом генерал Балуев и помощник командующего Румынским фронтом генерал Щербачев прислали телеграммы с выражением верности Временному правительству.

После этого Временное правительство решило обезвредить Ставку. Был создан карательный отряд. Но Лавр Георгиевич, поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления, решил «покориться и требовать суда, в ходе которого выяснится, что мы действительно хотели спасти армию и Родину». Пост Верховного главнокомандующего занял Керенский. По его приказу Корнилов был арестован. Эта же участь постигла Лукомского, Романовского и некоторых других генералов. На этом деятельность генерала Л. Г. Корнилова в событиях Первой мировой войны практически завершилась. Впереди его ждала судьба, связанная с борьбой с большевизмом.

Позже правительственная комиссия, расследовавшая суть Корниловского мятежа, была вынуждена признать, что вреда положению дел на фронтах он не принес. Руководство войсками продолжалось непрерывно. Таким образом, был сделан вывод: для обвинения генерала Корнилова в измене не имеется данных. В заключении работы комиссии был сделан вывод, что «ввиду изложенного и на точном основании закона от 12 июля 1917 года об учреждении военно-революционных судов дело о генерале Корнилове военно-революционному суду не подсудно. Не подсудно оно и военно-окружному или корпусному суду ввиду того, что город Могилев не находится в войсковом районе театра военных действий, а подлежит на общем основании направлению в суд гражданского ведомства после производства предварительного следствия».

В ночь на 12 сентября арестованных перевезли по железной дороге в Быхов, находившийся в 50 километрах к югу от Могилева. Здесь они были помещены в здание женской гимназии под охрану личного конвоя Корнилова, состоящего из трех сотен и пулеметной команды Текинского полка и караула от Георгиевского батальона в количестве 50 человек.

25 октября Временное правительство было свергнуто. Верховное командование через неделю принял генерал Н. Н. Духонин, который, узнав о том, что в Ставку направляется поезд матросов во главе с прапорщиком Н. В. Крыленко, назначенным советским Верховным главнокомандующим, отдал распоряжение об освобождении Л. Г. Корнилова.

19 ноября 1917 года. Часы показывали 23 часа. Генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов, проведя под следствием одиннадцать недель, выходил из дверей Быховской тюрьмы. Его уже ожидали солдаты Текинского полка. Поздоровавшись с ними, он вскочил на коня и взял направление на Дон. Четыреста всадников устремились за ним.

Верховный главнокомандующий прапорщик Н. В. Крыленко, узнав об этом, приказал задержать Корнилова. Переходя через полотно железной дороги у станции Унеча Черниговской области, отряд попал под сильный пулеметный огонь красногвардейского бронепоезда, понес большие потери. На другой день он наткнулся на засаду, устроенную в лесу. После переправы через реку Сейм отряд вышел в замерзший болотистый район. Мороз держался крепкий, а люди были плохо одеты. У лошадей посбивались подковы. Не всегда удавалось у местного населения получить продовольствие и фураж.

Корнилов, полагая, что одним текинцам идти будет безопаснее, 28 ноября оставил своих верных соратников и, переодевшись в крестьянскую одежду, с подложным паспортом на имя Лариона Иванова, выдавая себя за беженца из Румынии, отправился на Дон один.

В начале декабря 1917 года, после неимоверно трудного путешествия сначала в санях, потом поездами, Лавр Георгиевич добрался до Новочеркасска. Здесь вскоре он встретился с генералом М. В. Алексеевым и Выборным донским атаманом А. М. Калединым. Попытались совместными усилиями разобраться в сложившейся в стране ситуации, выработать совместную линию поведения. Но у каждого по этому поводу были свои мнения.

Лавр Георгиевич рвался на простор, где возможна была самостоятельная работа. «Сибирь я знаю, в Сибирь я верю, – говорил он. – Я убежден, что там можно будет поставить дело широко. Здесь же с делом легко справится и один генерал Алексеев. Я чувствую, что долго здесь оставаться я буду не в силах. Жалею только, что меня задерживают теперь и не пускают в Сибирь, где необходимо начинать работу возможно скорей, чтобы не упустить время».

Придавая большое значение Сибири и Поволжью, Лавр Георгиевич послал в эти регионы ряд писем к местным лидерам (в том числе Пепеляеву). По его просьбе туда был командирован генерал Флуг, на которого была возложена задача ознакомить сибирских политических деятелей с тем, что делается на Юге России, постараться объединить офицеров и настоять на создании там партии антибольшевистского фронта. На Волгу – в Нижний Новгород, Казань, Самару, Царицын и Астрахань – были командированы офицеры с целью сорганизовать там противобольшевистские силы и постараться поднять восстание.

В конце декабря в Новочеркасске состоялось первое совещание представителей «Московского центра». Он был образован осенью в Москве членами кадетской партии, торгово-промышленниками, представителями буржуазно-либеральных и консервативных кругов, совета общественных организаций и генералитета. Предстояло решить в качестве основного вопроса существование, управление и обеспечение единства в Алексеевской организации. По существу все сводилось к оценке взаимоотношений двух генералов – Алексеева и Корнилова и определению роли каждого из них. Общественные и военные деятели были заинтересованы в сохранении их обоих в интересах армии.

Представители «Московского центра» не поддержали взглядов Корнилова. Они настаивали на том, чтобы он оставался на Юге России, заявив, что руководители антибольшевистского движения могут рассчитывать на моральную и материальную поддержку лишь при условии, что все они (М. В. Алексеев, Л. Г. Корнилов и А. М. Каледин) будут работать совместно, распределив роли и подписав соглашение. Было указано также, что только после того, как это соглашение, подписанное тремя генералами, будет передано представителям Англии и Франции, можно рассчитывать на получение денежной помощи от союзников. Соглашение состоялось. Генерал Алексеев принял на себя заведование всеми финансовыми делами и вопросами, касающимися внешней и внутренней политики. Генерал Корнилов стал отвечать за организацию и командование добровольческой армией, а генерал Каледин за формирование Донской армии и управление всеми делами войска Донского.

На Рождество был объявлен приказ о вступлении генерала Корнилова в командование армией, которая с этого дня стала официально именоваться Добровольческой. «Ее командующий в тот день, – вспоминал А. П. Богаевский, – был в штатском костюме и имел вид не особенно элегантный: криво повязанный галстук, потертый пиджак и высокие сапоги – делали его похожим на мелкого приказчика. Ничто не напоминало в нем героя двух войн, кавалера двух степеней ордена Св. Георгия, человека исключительной храбрости и силы воли. Маленький, тощий, с лицом монгола, плохо одетый, он не представлял собой ничего величественного и воинственного. Вместе с тем Лавр Георгиевич с надеждою смотрел в будущее и рассчитывал, что казачество примет деятельное участие в сформировании Добровольческой армии».

Итак, в начале 1918 года генерал Л. Г. Корнилов вступил в командование армией, которая официально стала именоваться Добровольческой. Он командовал этой армией всего три месяца, совершив Ледовый поход, ставший легендой в летописи белого движения.

31 марта 1918 года генерал Л. Г. Корнилов при наступлении на Екатеринодар погиб от прямого попадания артиллерийского снаряда в дом, откуда он руководил боем. Его тело было тайно погребено на пустыре за немецкой колонией Гначбау, что в 50 верстах севернее Екатеринодара. На месте захоронения не было оставлено ни могильного холмика, ни креста. Точное место захоронения могли указать всего несколько человек. Тем не менее, после того, как красные заняли колонию, место захоронения Л. Г. Корнилова было обнаружено, труп вырыт, отвезен в Екатеринодар, сожжен, а пепел развеян за городом.

Из книги Кто убил Российскую Империю? автора Стариков Николай Викторович

Глава 10. Генерал Корнилов, как зеркало русской революции. Страшна не смерть, а позор и бесчестие. Л.Г. Корнилов Что это: глупость или измена? П.Н. Милюков - Александр Федорович ждет Вас! Слова адъютанта вывели генерала Крымова из задумчивости. Он встал, поправил шашку и

Из книги Крушение власти и армии. (Февраль – сентябрь 1917 г.) автора Деникин Антон Иванович

Глава XXXIV Генерал Корнилов Через два дня после могилевского совещания, генерал Брусилов был уволен от должности Верховного главнокомандующего. Опыт возглавления русских армий лицом, проявлявшим не только полную лояльность к Временному правительству, но и видимое

Из книги Самая страшная русская трагедия. Правда о Гражданской войне автора Буровский Андрей Михайлович

Лавр Георгиевич Корнилов (1870–1918) Из казаков. Окончил Сибирский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище и Николаевскую академию Генерального штаба (1896).До Русско-японской войны служил в Туркестанском военном округе. С сентября 1904 года по май 1906 года - в

Из книги Борьба генерала Корнилова. Август 1917 г.– апрель 1918 г. [Л/Ф] автора Деникин Антон Иванович

Глава II Начало борьбы: генерал Корнилов, Керенский и Савинков. Корниловская «записка» о реорганизации армии В борьбе между Керенским и Корниловым, которая привела к таким роковым для России результатам, замечательно отсутствие прямых политических и социальных лозунгов,

№37. СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА Ф. ФОН БЕНТИВЕНЬИ «ХАРАКТЕРИСТИКА ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА ШЁРНЕРА» 5 марта 1947 г.МоскваПеревод с немецкого.КопияС генерал-полковником Шёрнер я познакомился в середине июля 1944 года, когда он был назначен командующим Северной

автора

ВЕРХОВНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ Генерал от инфантерии, генерал-адъютант М.В.Алексеев Судьба начальника штаба Верховного Главнокомандующего государя императора Николая II генерала от инфантерии, генерал-адъютанта Михаила Васильевича Алексеева, ставшего Верховным

Из книги Вожди белых армий автора Черкасов-Георгиевский Владимир

КОМАНДИРЫ-МОНАРХИСТЫ Генерал-от-инфантерии А. П. Кутепов и генерал-майор Генштаба М. Г. Дроздовский Следующие три главы этой книги написаны в виде двойного портрета. Двое героев каждого очерка - в чем-то схожие белые полководцы: идеей монархизма (генералы Кутепов и

Из книги Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910–1918 автора Бьюкенен Джордж

Глава 30 1917 Слухи о контрреволюционном движении. – Разрыв между Керенским и Корниловым. – Керенский отказывается от переговоров с Корниловым и объявляет его изменником. – Корнилов дает войскам приказ о наступлении на Петроград. – Движение остановлено. – Корнилов

Из книги Русская военная история в занимательных и поучительных примерах. 1700 -1917 автора Ковалевский Николай Федорович

ГЕНЕРАЛ ОТ ИНФАНТЕРИИ, ГЕНЕРАЛ ОТ АРТИЛЛЕРИИ Ермолов Алексей Петрович 1777-1861 Видный военный и государственный деятель эпохи Александра I и Николая I. Участник войн с Наполеоном 1805-1807 гг. В Отечественную войну 1812 г.- начальник штаба 1-й армии, в 1813-1814 гг.- командир

Из книги В Ставке Верховного Главнокомандующего автора Бубнов Александр Дмитриевич

Глава II. Попытка восстановить боеспособность армии. Генерал Л.Г. Корнилов После своего вступления в должность Верховного Главнокомандующего генерал Корнилов первым делом занялся разработкой проекта мероприятий для восстановления дисциплины и боеспособности в

Из книги Империя. От Екатерины II до Сталина автора

Генерал Корнилов С этого времени серьезное давление на правительство стали оказывать консервативные круги, такие, как группа «Общество за экономическое возрождение России», созданная по инициативе крупного предпринимателя Путилова, «Республиканский центр»

Из книги Красная эпоха. 70-летняя история СССР автора Дейниченко Петр Геннадьевич

Генерал Корнилов С этого времени серьезное давление на правительство стали оказывать консервативные круги, такие как группа «Общество за экономическое возрождение России», созданная по инициативе крупного предпринимателя Путилова, «Республиканский центр»

Из книги Мифы и загадки нашей истории автора Малышев Владимир

Лавр Корнилов Отец Лавра Георгиевича Корнилова – хорунжий, родом из простых казаков станицы Караклинской. Без преподавателей, едва умея читать и писать, Корнилов сам приготовил себя к экзаменам и был зачислен в Сибирский кадетский корпус. После выпуска был определен в

Из книги Эпоха становления русской живописи автора Бутромеев Владимир Владимирович

КОРНИЛОВ Лавр Георгиевич (1870-1918), российский государственный и военный деятель, генерал от инфантерии (1917). В июле - августе 1917 верховный главнокомандующий. В конце августа (сентября) поднял мятеж (Корнилова мятеж). Один из организаторов белогвардейской Добровольческой армии (ноябрь-декабрь 1917). Убит в бою под Екатеринодаром.

КОРНИЛОВ Лавр Георгиевич , российский военачальник, один из основателей белого движения, генерал от инфантерии (1917).

Начало военной карьеры

Потомственный казак, родился в семье хорунжего. Окончил Сибирский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище (1892), Николаевскую академию Генштаба (1898, с золотой медалью). В 1889-1904 служил в Туркестанском военном округе на различных штабных должностях, совершил ряд исследовательских и разведывательных экспедиций в Восточный Туркестан, Персию и Афганистан, изучил местные языки. Публиковал в журналах статьи о Персии и Индии; подготовил секретное издание штаба округа «Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом». В 1901 выпустил книгу «Кашгария и Восточный Туркестан». В начале Русско-японской войны 1904-1905 находился в командировке в Индии; добился перевода в действующую армию. С сентября 1904 по май 1905 занимал должность штаб-офицера 1-й стрелковой бригады, фактически исполнял обязанности начальника штаба. Отличился в Мукденском сражении в феврале 1905, прикрывая отступление армии. Был награжден многими орденами и Георгиевским оружием, произведен в полковники «за боевое отличие». В 1906-07 служил в Генеральном штабе. В 1907-11 был военным агентом (атташе) в Китае. В 1911-12 - командир 8-го пехотного Эстляндского полка, с 1912 - командир бригады 9-й стрелковой Сибирской дивизии уже в звании генерал-майора.

На фронтах Первой мировой

В начале Первой мировой войны командир бригады 48-й пехотной дивизии, с августа 1914 начальник этой дивизии, принимавшей участие во всех крупных сражениях в Галиции и Карпатах. В августе 1914 был произведен в генерал-лейтенанты. В апреле 1915 во время общего отступления русских армий дивизия Корнилова была окружена и понесла тяжелые потери, сам он был ранен и попал в плен, из которого в июле 1916, при помощи чеха-фельдшера, бежал. Побег Корнилова произвел сенсацию; он был единственным генералом, сумевшим бежать из плена. Он был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени за бои в Карпатах, хотя многие считали его виновником разгрома дивизии. Осенью 1916 Корнилов был назначен командиром 25-го пехотного корпуса 8-й армии Юго-Западного фронта.

Стремительное восхождение

После Февральской революции начинается головокружительная карьера Корнилова, который за пять с половиной месяцев прошел путь от командира корпуса до Верховного Главнокомандующего. 2 марта 1917 по просьбе председателя Государственной думы М. В. Родзянко Николай II одновременно с отречением от престола назначил Корнилова, популярного генерала «простого» происхождения, командующим Петроградским военным округом. 7 марта Корнилов по распоряжению Временного правительства арестовал в Царском селе императрицу и царских детей. Находясь под влиянием и покровительством военного министра октябриста А. И. Гучкова, Корнилов во многом разделял его взгляды. Во время апрельского кризиса предложил Временному правительству применить силу для разгона массовых антивоенных демонстраций, однако его предложение было отклонено. Подал в отставку, не желая подчиняться контролю со стороны Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Несмотря на просьбу Гучкова, Верховный Главнокомандующий М. В. Алексеев отказался назначить Корнилова главнокомандующим Северного фронта, мотивируя это отсутствием у него опыта командования крупными соединениями.

С мая 1917 Корнилов - командующий 8-й армией, которая в июньском наступлении Юго-Западного фронта имела наибольший успех, прорвав фронт австрийских войск и захватив г. Калуш. В период общего отступления русских войск, последовавшего после провала июньского наступления и Тарнопольского прорыва немцев, удержал фронт; был произведен в генералы от инфантерии и 7 июля назначен главнокомандующим войсками Юго-Западного фронта. В телеграмме Временному правительству потребовал восстановления смертной казни на фронте; министр-председатель Временного правительства А. Ф. санкционировал все мероприятия Корнилова по укреплению дисциплины, введенные им явочным порядком; 18 июля Корнилов был назначен Верховным Главнокомандующим. Выдвинул программу укрепления порядка и дисциплины на фронте и в тылу, предусматривавшую ограничение власти солдатских комитетов и комиссаров, введение смертной казни в тылу, милитаризацию железных дорог и т.д. В начале августа эта программа была представлена Керенскому.

Корниловский мятеж

Принял участие в Государственном московском совещании 12-15 августа. В Москву он приехал на второй день после открытия совещания. На Александровском вокзале (ныне Белорусский) Корнилову была устроена восторженная встреча - его вынесли на руках. Политически неопытный генерал, находясь под влиянием своего авантюристического окружения (В. С. Завойко, А. Ф. Аладьин, М. М. Филоненко и др.), явно преувеличивал свою популярность в стране и готовность последней принять военную диктатуру. При посредничестве управляющего военным министерством Б. В. Савинкова и В. Н. Львова вел переговоры с Керенским об установлении сильной власти. Керенским предложения Корнилова в передаче Львова были восприняты как ультиматум и покушение на власть Временного правительства. 27 августа он направил Корнилову телеграмму с требованием сдать должность Главковерха и прибыть в Петроград. Корнилов не подчинился и был объявлен мятежником. 28 августа Корнилов передал по радио заявление о своих целях - доведение войны до победы и созыв Учредительного собрания и двинул части 3-го конного корпуса генерала А. М. Крымова на Петроград. После неудачной попытки захвата Петрограда Крымов застрелился. Был арестован главнокомандующий Юго-Западным фронтом А. И. и другие сторонники Корнилова на фронте и в ряде городов страны. 2 сентября Корнилов был арестован назначенным Главковерхом генералом М. В. Алексеевым и заключен в тюрьму в Быхове. В тюрьме, режим в которой был весьма вольным, Корниловым совместно с другими участниками выступления была разработана так называемая «Быховская программа», предусматривавшая установление сильной власти, возрождение армии, созыв Учредительного собрания, сохранение основных завоеваний Февральской революции.

19 ноября по распоряжению Главковерха Н. Н. Духонина Корнилов и другие заключенные были освобождены. После того как Корнилову не удалось пробиться на Дон во главе небольшого отряда из преданных ему текинцев, он, переодевшись в солдатскую шинель, с чужими документами добрался 6 декабря до Новочеркасска.

Во главе Добровольческой армии

Там, на Дону, Корнилов вместе с Алексеевым и Деникиным решал вопрос о формировании Добровольческой армии; этому процессу препятствовали враждебные отношения между Алексеевым и Корниловым. Конфликт был урегулирован при посредничестве Деникина, предложившего разграничение сфер ответственности и создание «триумвирата» в составе Алексеева, Корнилова и А. М. Каледина, возглавивших Донской гражданский совет. 25 декабря Корнилов стал командующим Добровольческой армией (о ее создании было объявлено 27 декабря). Руководил армией во время первого Кубанского («Ледяного») похода, когда она в ходе двухмесячных непрерывных боев прорвалась с Дона на Кубань в надежде получить поддержку кубанского казачества. После нескольких неудачных попыток взять штурмом Екатеринодар, настоял на возобновлении штурма, считая, что это - единственный выход; намеревался в случае неудачи покончить жизнь самоубийством. Утром 31 марта (13 апреля) 1918, когда предполагалось вновь штурмовать город, Корнилов погиб от взрыва единственного снаряда, влетевшего в помещение штаба. После смерти Корнилова сменивший его Деникин принял решение отступить.

Труп Корнилова был впоследствии извлечен красными из могилы, подвергнут публичному глумлению и сожжен.

Лавр Корнилов – государственный деятель и лидер белого движения родился 18 августа 1870 года в семье Сибирского казака в Усть-Каменогорске. В 1883 году был зачислен в Омский кадетский корпус. После его отличного окончания, с 1889 по 1892 годы учится в Михайловском артиллерийском училище, а в 1895 году поступает в Академию генерального штаба. Выбрав местом службы Туркестанский военный округ, Корнилов становится военным разведчиком. Ему, как офицеру генерального штаба была поручена миссия на среднеазиатских границах России. За пять лет, с 1899 по 1904 г., он исколесил тысячи километров, побывал в Персии, Афганистане, Китае и Индии выдавая себя за купца-мусульманина. Подготовленные им для генерального штаба обзоры стран Среднего Востока стали основой для его книги "Кашгария и Восточный Туркестан", изданной в 1901 году. В чине штаб-офицера 1-й стрелковой бригады Корнилов участвует в русско-японской войне и принимает участие в неудачном для русской армии Мукденском сражении. По итогам войны получил звание полковника и орден св. Георгия 4-й степени. В 1907 году переходит на дипломатическую работу и в должности военного атташе уезжает на четыре года в Китай. За свою деятельность, по возвращении получил Орден Святой Анны 2-й степени.

С 1911 года Корнилов находится на армейской службе. Когда началась Первая мировая война, он был назначен командиром 48-й пехотной дивизии в составе корпуса 8-ой армии генерала Брусилова. Во время боев, проявлял небывалое мужество, увлекая за собой солдат. Во время дерзкой ночной вылазки, отряд во главе с Корниловым захватил в плен австрийского генерала Рафта. В апреле 1915 года попав в окружение с семью солдатами, после штыкового боя попал сам в плен. В июле 1916 года сумел сбежать и перейти линию фронта. За проявленный героизм, Орден Св. Георгия 3-й степени ему вручал лично Император. В сентябре 1916 г., вернулся на фронт в чине генерал-лейтенанта и назначен командующим 25-м армейским корпусом. Февральскую революцию Корнилов встретил с большим воодушевлением. В мае был назначен командиром 8-ой армии, 8 июля – командующим Юго-Западным фронтом. А 19 июля – Верховным Главнокомандующим.

Генерал Корнилов в годы Гражданской войны

С целью «наведения порядка» Корнилов в августе 1917 года возглавил вооруженный мятеж против Временного правительства, который закончился арестом Корнилова. Два месяца вместе со своими сподвижниками, среди которых был Деникин, находился в заключении в Быхове. 19 ноября был освобожден и под чужими документами уехал на Дон. Там Корнилов, Каледин и Алексеев начинают формирование Добровольческой армии, а уже в феврале 1918 года ее части выступают в Первый Кубанский или же «Ледяной» поход. Его целью было соединение с отрядами белого движения на Кубани. Борьба с большевиками осложнялась нежеланием донских казаков помогать добровольцам, а также вооруженному сопротивлению кубанцев. Подойдя к Кубанской столице, несмотря на численно превосходящие части Красной армии, Корнилов повел войска на штурм Екатеринодара, но был смертельно ранен случайным снарядом. После отступления Добровольческой армии из предместий города, большевики выкопали и сожгли его тело. Ровно через 95 лет на мести его гибели 13 апреля 2013 года в Краснодаре был установлен памятник в виде трехметровой бронзовой фигуры генерала с наброшенной на плечи шинелью.

Георгиевские кавалеры 1 Мировой войны:

В бурных революционных событиях 1917 года и в истории Гражданской войны личность Л.Г. Корнилова оказалась поистине знаковой. Он был Верховным главнокомандующим России и первым командующим белой Добровольческой армией.

Вне всяких сомнений, его жизненный путь удивителен. Родился в 1870 году в городе Усть-Каменогорске. Его отцом был сибирский казак-крестьянин, многолетней "бессрочной" службой на степной границе с китайским Синцзяном выбившийся в хорунжие. То есть заслуживший первый офицерский чин в казачьих войсках. Мать - безграмотная казашка из кочевого рода. (После Гражданской войны будут писать, что "белый гад" Корнилов был сыном мелкого царского чиновника.)
Успешно окончил Омский (1-й Сибирский) кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище, Николаевскую академию Генерального штаба (в 1898 г.).
После окончания училища в 1892 году выпустился подпоручиком в Туркестанскую артиллерийскую бригаду. После академии до 1904 года служил в штабе Туркестанского военного округа. С сентября 1901 года - штаб-офицер для специальных поручений, то есть профессиональный военный разведчик.
Корнилов был ловким и бесстрашным разведчиком российского Генерального штаба в сопредельных с Туркестаном странах: китайском Туркестане, Афганистане, Персии. Владел семью языками, в том числе четырьмя восточными. Итогом его исследовательских и разведывательных экспедиций стали несколько научных трудов, в том числе секретных. В начале Японской войны подполковник Корнилов находился в Белуджистане, в британской Индии (ныне территория Пакистана).
Когда началась Русско-японская война 1904-1905 годов, Л.Г. Корнилов стал одним из ее героев. Он прибыл в Маньчжурию добровольцем на должность штаб-офицера в 1-ю стрелковую бригаду, фактически возглавляя ее штаб.
В феврале 1905 года во время отступления от Мукдена прикрывал отход русских войск, находясь с бригадой в арьергарде. Окруженный превосходящими силами японцев у деревни Вазые, штыковой атакой трех стрелковых полков он прорвал окружение и вывел бригаду с присоединившимися к ней войсками на соединение с армией. Был произведен в чин полковника за боевые отличия.
С мая 1906 по апрель 1907 года служил в отделе 1-го обер-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба. Занимался оперативной работой.

Затем был назначен военным агентом (атташе) российского посольства в Пекине. В Китае находился до февраля 1911 года. За четыре года пребывания на военно-дипломатической службе был награжден орденами Великобритании, Франции, Германии и Японии. Был близко знаком с молодым офицером Чан Кайши, будущим генералиссимусом и президентом Китайской Республики и Тайваня.
После Китая полковник Корнилов назначается командиром 8-го пехотного Эстляндского полка. Затем следует недолгое пребывание на должности начальника отряда в Заамурском пограничном округе, то есть в охране Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД).

В августе того же года после первых боев его назначают командиром этой дивизии. И в том же месяце за боевые отличия в Карпатских горах он производится в чин генерал-лейтенанта.
В ходе Галицийской битвы и наступательной операции в Карпатах корниловская "Стальная" дивизия входила в состав 8-й армии генерала А.А. Брусилова.
В конце апреля 1915 года после "продавливания" Русского фронта у Горлицы 48-я стрелковая дивизия не успела отступить с Дуклинского перевала в Карпатах и попала в окружение. Прорваться из вражеского кольца удалось только 191-му полку, который сумел вынести из боя знамена дивизии.
Раненный в руку и ногу генерал Корнилов попал в плен. В июле 1916 года он, переодетый в форму австрийского солдата, при помощи фельдшера - чеха Ф. Мрняка бежал из плена в нейтральную Румынию. В сентябре 1916 года в германском и австрийском плену находились 62 русских генерала. Попыток бежать было немало, но сумел это сделать только Корнилов.
По возвращении из плена генерал-лейтенант Л.Г. Корнилов был награжден орденом Святого Георгия 3-й степени за бои в Карпатах и назначен командиром 23-го армейского корпуса Западного фронта. Наступил революционный 1917 год. Отречение императора Николая II Корнилов встретил "без излишних политических эмоций".
О его фронтовых заслугах на двух войнах спорить не приходится. Свидетельство тому - его боевые награды: ордена Святого Георгия 3 и 4-й степеней, Святого Владимира 1 и 2-й степеней, Святого Александра Невского, другие отечественные и иностранные награды, золотое Георгиевское оружие "За храбрость".
К началу 1917-го Л.Г. Корнилов уже имел популярность в русской армии и российском обществе, чего ныне не признавать нельзя.
2 марта 1917 года по постановлению Временного комитета Государственной Думы был назначен командующим войсками "митингующего" Петроградского военного округа. Назначен, как военачальник, "несравненная доблесть и геройство которого на полях сражений известны всей армии и России".
Корнилов сумел восстановить относительный порядок и организованность в 400-тысячном столичном гарнизоне (200 тысяч из 400 размещались в пригородах Петрограда).
По собственному желанию он возвратился на фронт, будучи 29 апреля назначен командующим 8-й армией. В ходе июльского наступления Юго-Западного фронта армия Корнилова добилась заметных успехов (были взяты города Галич и Калуш), но они оказались временными.

Летом 1917 года Корнилов окончательно пришел к выводу, что "распропагандированную", терявшую на глазах боеспособность и дисциплинированность русскую армию "надо спасать" жесткими мерами. И в этом мнении он был не одинок.
Корнилов еще в мае 1917-го положил начало "ударничеству" на фронте. Приказом по 8-й армии он разрешил формирование так называемого 1-го ударного отряда 8-й армии - будущего Корниловского (Славянского) ударного полка под командованием капитана М.О. Неженцева.
Ударный отряд блестяще провел 26 июня свой первый бой, прорвав австрийские позиции у деревни Ямшицы, благодаря чему русскими войсками был взят город Калуш.
После Тарнопольского прорыва германцев и общего отступления русских войск Корнилов смог "удержать" Юго-Западный фронт. Он получает чин полного пехотного генерала - генерала от инфантерии. 7 июля его назначают главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта, а 18 июля - Верховным главнокомандующим русской армией.

Временному правительству, которое с каждым днем теряло контроль над страной и фронтом, требовалась во главе действующей армии сильная личность, способная покончить с революционной анархией и продолжить участие России в мировой войне, на чем настаивали ее союзники по Антанте.
Стремясь восстановить дисциплину в армии, организованность на фронте и навести правопорядок в тылу, чтобы победно завершить войну, Корнилов стал искать себе союзников в этом деле. Верховный главнокомандующий нашел их в лице главы Временного правительства А.Ф. Керенского и его военного министра, известного террориста-"бомбиста" Бориса Савинкова.
С ведома этих лиц Корнилов 25 августа отправил к Петрограду, вышедшему из повиновения правительству, 3-й конный корпус генерала А.М. Крымова. Но не весь корпус, а только 1-ю Донскую и Уссурийскую казачьи дивизии. В поход на красный Питер пошла Кавказская туземная ("Дикая") конная дивизия.
По замыслу эти три конные дивизии должны были стать надежной вооруженной силой Временного правительства на случай восстания большевиков в столице. Если сравнить эти силы с силами столичного гарнизона, то дело выглядело откровенной авантюрой.
Приближение корпуса к городу было воспринято Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов как действие сил контрреволюции. Под давлением Петросовета Керенский, по сути дела, изменил общему с Корниловым делу и 27 августа объявил генерала мятежником, снял его с занимаемого поста и назначил себя Верховным главнокомандующим. Генерал Крымов застрелился.
Так в отечественной истории в 1917 году появился так называемый Корниловский мятеж. В "борьбе" с ним Керенский продлил на два с лишним месяца свое пребывание у власти, а Петросовету дал возможность усилить свои позиции в армии, прежде всего в огромном столичном гарнизоне. Теперь солдатские и матросские комитеты получили моральное право изгонять неугодных им офицеров из воинских частей. Такое в армии и на флоте стало массовым явлением.
Расклад же политических симпатий окончательно стал не в пользу Временного правительства. Левые партии выдвинули лозунг: "Революция в опасности! К оружию!". А оружие у противников "корниловщины" уже было, и в большом количестве.
Корнилов, не желая пролития крови и поняв, что Керенский и Савинков изменили данному слову, отказался от использования верных ему войск. 2 сентября он с рядом своих сторонников был арестован и отправлен в Быховскую тюрьму. Охрану несли лично преданный ему Текинский (туркменский) конный полк и караул от Георгиевского батальона, охранявший Ставку Верховного главнокомандующего в Могилеве.
19 ноября начальник штаба Ставки генерал Н.Н. Духонин послал в Быхов офицера с приказом об освобождении Корнилова и других арестованных, предупредив, что к Могилеву приближается большевистский отряд из Петрограда. Отряд балтийских матросов во главе с прапорщиком Н.В. Крыленко, назначенным новым Верховным главнокомандующим, прибыл в Могилев, когда корниловцы оставили Быхов. Духонин, встречавший Крыленко на вокзале, был растерзан прибывшими матросами.
Корнилов во главе Текинского конного полка отправился на Дон. На Черниговщине, у станции Песчанка, полк попал под огонь подошедшего бронепоезда и рассеялся. Корнилов простился с текинцами и с паспортом на имя беженца из Румынии, в крестьянской одежде, отправился на Дон один.
6 декабря Л.Г. Корнилов прибыл в город Новочеркасск, столицу Донского казачьего войска. Там уже находился генерал от инфантерии М.В. Алексеев, начавший формировать Добровольческую армию. 25 декабря Корнилов стал ее первым командующим и первым военным вождем Белого дела в Гражданскую войну.
На Дону создается верховная власть - "триумвират". Схема была такова: 1. Генералу Алексееву - гражданское управление, внешние сношения и финансы. 2. Генералу Корнилову - власть военная. 3. Генералу Каледину - управление Донской областью.

Добровольческая армия формировалась в огне первых боев Гражданской войны. Корниловцы взяли на себя защиту Таганрога. Их отряды помогали калединским белоказакам удерживать позиции на железных дорогах, прикрывать Новочеркасск. Сильные бои прошли у станции Матвеев Курган, где наступали красные войска под командованием бывшего прапорщика Сиверса.
После того как застрелился войсковой атаман А.М. Каледин, стало ясно, что белым не удержать Донской фронт от наступавших красногвардейских отрядов, прежде всего со стороны Донецкого каменноугольного бассейна, Царицына и Ставрополья. Корнилов принял решение оставить Дон и уйти с добровольцами на Кубань.
В полночь 9 февраля 1918 года части Добровольческой армии начали выход из Ростова в морозную, заснеженную степь. Корнилов, с вещевым мешком и кавалерийским карабином, шел пешим в первых рядах. У станицы Аксайской добровольцы перешли по льду Дон на его правобережье. Они шли с песней:

Дружно, корниловцы, в ногу,

С нами Корнилов идет;

Спасет он, поверьте, Отчизну,

Не выдаст он русский народ...

В большой задонской станице Ольгинской Корнилов провел реорганизацию армии. Вся пехота добровольцев сводилась в три полка. Офицерским полком в 570 штыков командовал генерал С.Д. Марков. Партизанским полком из пеших донских партизанских отрядов (около тысячи человек) - генерал А.П. Богаевский. Корниловским ударным (около тысячи штыков) - полковник М.О. Неженцев. Юнкерским батальоном - генерал А.А. Боровский.
Кавалерию (более 800 конников) объединили в четыре дивизиона примерно равной численности.
Был создан один артиллерийский дивизион из 10 орудийных расчетов. На одно орудие приходилось по 6 снарядов.
В составе Добровольческой армии появился чехословацкий инженерный батальон капитана Ивана Немчека.
Состав белой Добровольческой армии был поразителен не только для отечественной военной истории. Из 3700 ее бойцов, которые вышли из Ростова, 36 были генералами и 242 - штаб-офицерами, то есть старшими офицерами. 20 из них числились за Генеральным штабом.
Половина армии - 1848 человек заслужили офицерские погоны на фронтах Первой мировой войны. Из них штабс-капитанов - 251, поручиков - 394, подпоручиков - 535, прапорщиков - 668, в том числе произведенных из юнкеров старших курсов.
Нижних чинов в белой армии числилось 1067 человек. Из них кадетов и юнкеров - 437. При войсках находились 118 гражданских беженцев и большое число врачей и медицинских сестер.
За четыре дня стоянки в станице Ольгинской был сформирован армейский обоз. Обозных лошадей и повозки покупали у местного населения с большим трудом и за большие деньги. Генералом Корниловым было приказано реквизиций не производить.
14 февраля Добровольческая армия двинулась в свой 1-й Кубанский поход, получивший название "Ледяной". Корнилову впоследствии был присужден знак "первопроходников" за №1. Белые войска двинулись на Кубань, встав по сигналу серебряной Георгиевской трубы: "На молитву!". Над походной колонной веял трехцветный российский флаг.

Народному комиссару по военным и морским делам В.А. Антонову-Овсеенко, командовавшему красными войсками, направленными на подавление "калединщины", о выходе Добровольческой армии из станицы Ольгинской стало известно в тот же день. Он сразу же отдал телеграфное распоряжение об уничтожении корниловцев: "... истреблять их без пощады".
В Кубанской области добровольцы столкнулись с частями начавшей формироваться 11-й Красной армии, основой которой стали "запертые" на Северном Кавказе эвакуированные с Кавказского фронта войска, прежде всего 39-я пехотная дивизия. Председатель Реввоенсовета Л.Д. Троцкий из Москвы требовал "сокрушить" белогвардейцев на юге.
Первый бой состоялся у ставропольского села Лежанки. Победу в нем вырвали ударом Офицерского и Корниловского полков. Взятые пленные после "чистки" и расстрела "враждебных лиц" пошли на пополнение белых частей. Подобное пополнение на протяжении всей Гражданской войны, особенно в ее конце, получала и Красная армия.
Кубанские станицы принимали белых по-разному. Большинство из них сразу же давали Добровольческой армии пополнение. Станицу же Березанскую пришлось брать с боя: при подходе "кадетов" она опоясалась окопами, в которых засели местные красногвардейцы из числа иногородних и казаков.
Перед рекой Кубань добровольцам пришлось выдержать тяжелый бой с красногвардейским отрядом численностью до десяти тысяч бойцов. Отрядом командовал бывший военный фельдшер есаул И.Л. Сорокин, ставший в скором времени главнокомандующим Красной армией Северного Кавказа.
Новый тяжелый бой состоялся у станицы Усть-Лабинской. После этого в армейском обозе уже насчитывалось до 500 раненых и больных. К концу "Ледяного" похода их будет до полутора тысяч человек.
Белые добровольцы с боями вышли на подступы к столице Кубанской области городу Екатеринодару, который был главной целью "Ледяного" похода. Перед этим они соединились с Кубанской Добровольческой армией (2185 человек, из них офицеров - 1835, казаков - 350). Армией командовал военный летчик-фронтовик в чине штабс-капитана, ставший по решению Кубанской Рады генерал-майором, В.Л. Покровский. Соединение белых добровольцев состоялось в черкесском ауле Шенджий.
После соединения командующий Добровольческой армией провел новую ее реорганизацию. Она теперь состояла из трех бригад: 1-я генерала С.Л. Маркова (два полка, инженерная рота и две батареи), 2-я генерала А.П. Богаевского (два полка, пластунский батальон и три батареи) и Конная генерала И.Э. Эрдели (два полка, дивизион и конная батарея). Всего - до 6 тысячи белых бойцов. Но при этом армейский обоз увеличился вдвое, что снижало маневренность армии.
Корнилов собрал военный совет. Он принял следующее решение: бороться с Советами сегодня можно только одним способом: по-суворовски - атаковать и только атаковать. План штурма Екатеринодара был составлен лично Корниловым. В случае успеха город становился белой столицей, откуда Добровольческая армия могла повести борьбу за Кубань и Терек, за Дон...
Екатеринодарская операция началась для белых со взятия станиц Григорьевской, Смоленской, Елизаветинской (ее казаки сразу же примкнули к белым) и Георгие-Афипской (в ней был захвачен склад с 700 артиллерийскими снарядами). У Елизаветинской, где имелась паромная переправа, началась переправа через Кубань.
Белые добровольцы при явном неравенстве сил подошли к Екатеринодару и начали штурм города. Атака велась силами бригады Богаевского: Корниловским ударным и Партизанским полками, кубанским пластунским батальоном. Красные войска отступили к городу и остановились в трех верстах от него на линии пригородных хуторов. В пригороде были захвачены кирпичный и кожевенный заводы.

Штаб Корнилова разместился на одиноко стоявшей на берегу Кубани образцовой ферме Екатеринодарского сельскохозяйственного общества, в ее единственном жилом домике в четыре комнаты.
Корнилов был встревожен. Не было известия от Конной бригады генерала Эрдели, которая пошла в обход города. Упущенное время играло против белых, поскольку сил у них было меньше, чем у красных. Когда от Эрдели пришло известие, что он захватил северное городское предместье под названием "Сады", Корнилов приказал возобновить штурм Екатеринодара.
Бригада генерала Маркова атаковала позиции противника у Артиллерийских казарм. Бригада генерала Богаевского наступала в направлении Черноморского вокзала. Белые батареи вели редкий огонь, экономя снаряды. Марковцы берут казармы, но дальше для добровольцев последовали драматические события.
Во время атаки Корниловского ударного полка гибнет его командир - полковник Неженцев. Партизанский полк генерала Казановича с ходу ворвался в город и дошел до Сенной площади. В суматохе боя партизаны-донцы оказались в тылу екатеринодарского гарнизона, который почти весь сидел в окопах. Не получив поддержки, Казанович с трудом вырвался из города: в его полку осталось чуть более 300 штыков.
Четыре дня штурма Екатеринодара, который защищали до 18 тысяч красных войск при 2-3 бронепоездах и 10-14 орудиях, успеха не дали. Мобилизованные казаки окрестных станиц начали расходиться по домам. Потери добровольцев были огромны, боеприпасы находились на исходе.
Генерал А.И. Деникин писал: "Мы чувствовали, что первый порыв прошел, что настал предел человеческих сил и об Екатеринодар мы разобьемся: неудача штурма вызовет катастрофу... И вместе с тем мы знали, что штурм все-таки состоится, что он решен бесповоротно... "
Корнилов приказал: "Будем штурмовать Екатеринодар на рассвете 1 апреля".
Но этот штурм не состоялся. Командующий Добровольческой армией Л.Г. Корнилов был убит разрывом снаряда, влетевшим в комнату, где он сидел за столом. Один осколок поразил его в висок, второй ударил в правое бедро. Случилось это 31 марта.
Белая армия, в командование которой вступил генерал А.И. Деникин, отступила от Екатеринодара. В ночь на 2 апреля тела Корнилова и Неженцева были тайно преданы земле на пустыре за немецкой колонией Гнадау в 50 верстах севернее города.
Утром 3 апреля могила была разрыта сорокинцами. Труп генерала был привезен в Екатеринодар. После глумления над ним у гостиницы Губкина на Соборной площади Сорокин приказал тело убитого сжечь на городских бойнях.

Фото сделанно во время эксгумации красноармейцами тела Лавра Гергиевича Корнилова.

Кем смотрится Л.Г. Корнилов в отечественной истории спустя 90 лет после своей гибели? Для соратников по Белому движению генерал был "народным героем". Человеком бесспорной офицерской чести и бескорыстности, верным солдатскому долгу перед Отечеством, храбрым, умеющим повести за собой в бой тысячи людей. Смело поднявший голос против надругательства над российской государственностью, развала русской армии и поругания фронтового офицерства.
Корнилов попытался восстать против сил, которые вели воюющую республиканскую Россию, как он считал, к катастрофе. Попытавшись установить военную диктатуру (личную власть сильного человека), он хотел остановить разложение внутри страны, восстановить боеспособность армии и Русского фронта, выступая за войну до победного конца.
Историки по сей день спорят о том, мог ли быть удачен августовский "мятеж", не измени Корнилову в последний миг его союзники из Временного правительства - Керенский и Савинков.
Для красных генерал Корнилов был махровым контрреволюционером, в числе первых поднявшимся против власти Советов. Термином "корниловец" после августовского путча 1917 года в годы Гражданской войны клеймили всех, кто с оружием в руках или без оружия стоял за старую Россию. Во многих случаях это было равнозначно смертному приговору.
Корнилов привнес в отечественную историю собственное "я", хотя и проиграл на военном поприще в противостоянии Белого и Красного дела. Он "метил в диктаторы" в августе и декабре 1917 года. Но переустроить новую Россию "на белый лад" он не смог даже ценой собственной жизни, которую выходец из сибирских казаков положил на алтарь Гражданской войны без колебаний.

Алексей ШИШОВ
военный историк и писатель, капитан 1-го ранга в отставке