Понятие охоты на ведьм, история охоты на ведьм

Понятие охоты на ведьм, история охоты на ведьм, частные случаи

Развернуть содержание

Свернуть содержание

История охоты на ведьм

Начало гонениям положил папа Иоанн XXII (1316-1334). Сразу же после своего вступления в должность этот одержимый ведовством старец приказал сжечь на костре епископа своего родного города Кагора, поскольку тот якобы околдовал его. Спустя три года (в 1320г.) он послал инквизиторов в южнофранцузские епархии Тулузу и Каркассон, дабы «изгнать из дома Господня» всех колдунов, приказание, которое в 1326 году он распространил на все земли, находившиеся в ведении римско-католической Церкви. Отныне в смертных приговорах, выносимых инквизицией, все чаще появлялось обвинение в «еретическом колдовстве». Так было в 1321 году в южнофранцузском городе Памье, в 1335-м в соседней Тулузе, с 1340 в Новаре (Верхняя Италия) и около 1360 года в Комо. Вальденсы, которых после истребления катаров преследовали с особенным рвением, бежали от пылающих костров в долины Швейцарских и Итальянских Альп, но сыщики инквизиции упорно шли по их следу.

В конце концов, около 1400 года процессы против еретиков и колдунов докатились и до Швейцарии. После того как преемники папы Иоанна XXII ужесточили его указы о преследовании колдунов, в актах инквизиции замелькали показания обвиняемых, признавшихся под пытками в самых невероятных преступлениях. Подобные «признания», внушенные жертвам и выбитые из них под пытками, укрепляли обвинителей в их одержимости ведовством. И чем дольше и настойчивее они допрашивали, истязали и допрашивали вновь, тем яснее вырисовывалась в их помутившихся от суеверия умах картина демонического мира, где день за днем и ночь за ночью десятки тысяч женщин, мужчин и детей вступали в союз с Дьяволом и его приспешниками, чтобы развратничать и совершать преступления. Однако фанатиков-судей больше всего тревожило то, что эти отринутые Богом колдуны и колдуньи, по всей видимости, творили свои злодеяния не поодиночке, а объединившись в некую «ведовскую секту», созданную и направляемую самим Дьяволом, адскую рать, объявившую войну христианской Церкви. Сатанинские цели и коварные методы этой секты инквизиторы разоблачали в так называемых трактатах о ведьмах, число которых множилось с поразительной быстротой. Авторы этих трудов, опираясь на показания, полученные под пытками у обвиненных в колдовстве, а также на фантазии ученых-схоластов, создавали новую демонологию.

Первый значительный труд такого рода, «Муравейник» («Formicarius»), созданный в 1437 году доминиканским аббатом Иоганном Нидером, опирался среди прочего на результаты ведовского процесса, которым около 1400 года завершилась охота на ведьм в Бернских Альпах. В этой книге объединены отдельные элементы зарождавшейся одержимости ведовством: ведьмы и колдуны входят в ведовскую секту, летают по воздуху, принимают звериное обличье, убивают младенцев во чреве матери, приготовляют колдовскую мазь из детских трупов, совокупляются с суккубами и инкубами, сеют ненависть и раздор, распаляют похоть и совершают немало других злодеяний. «Муравейник» Нидера вызвал большой интерес на Базельском соборе (1431 -1449 годы), на котором прелаты и богословы, собравшиеся со всей Европы, обсуждали церковные реформы и пути борьбы с ересью. Влияние этой книги было огромно. В 1437 году, когда она появилась, и вновь три года спустя папа призвал всех инквизиторов Западной Европы разыскивать разоблаченные ведовские секты и безжалостно их уничтожать. На протяжении XV века представление о «дьявольских ведовских сектах», изложенное Иоганном Нидером в «Муравейнике», пополнилось рядом других трактатов о ведьмах. Авторами этих поистине роковых книг были большей частью сами инквизиторы: итальянцы, французы, испанцы, немцы, как, например, Никола Жаке, чье полемическое сочинение «Бич еретиков», вышедшее в 1458 году, стало первым трактатом о ведьмах, наиболее полно отразившим одержимость ведовством. Другие авторы, в основном ученые-клирики, подобно Нидеру, поддерживали тесные контакты с судьями, выступавшими на ведовских процессах, и, соответственно, переносили в свои книги опыт этих судилищ, происходивших все чаще и чаще.

Трактаты о ведьмах XV века порой разнились между собой в деталях. Но в целом вырисовывался сходный образ «проклятого ведьминого отродья и его преступных деяний». Современная историческая наука выделяет пять ключевых понятий, каждое из которых будет рассмотрено нами отдельно: сделка с Дьяволом, соитие с Дьяволом, полет ведьмы, шабаш и нанесение порчи колдовством. Заключение сделки с Дьяволом наши предки представляли себе так: стоило женщине, сокрушенной трудностями или по иным причинам, разочароваться в своей жизни, как в час уединения перед ней представал Дьявол. Являлся он всегда в самом привлекательном обличье: как прекрасный юноша, охотник, солдат или благородный господин, в черной, зеленой или пестрой одежде. Непременно притворялся ее искренним другом. Голодным ставил на стол угощенье, бедным сулил , гонимым обещал защиту, несчастных утешал, падких же до земных радостей манил обещаниями веселой жизни. И стоило только женщине довериться искусителю или не сдержать свою алчность, как незнакомец называл за предложенные услуги: отречение от Бога и святых, вступление в ведовскую секту и плотскую преданность ему, великодушному утешителю и помощнику. Тут даже самой наивной простушке должно было открыться, кто же стоит перед ней. И если она не отвергала его услуги, то навеки теряла свою душу. Ведь Дьявол немедленно скреплял сделку: неистово наступая на нерешительную, тысячами уловок и льстивых посулов принуждал ее стать его возлюбленной. Когда же с Дьяволом заканчивалось подобным образом, он скреплял его еще и письменным документом. Для этого он расцарапывал руку соблазненной им женщины и заставлял ее подписать приготовленный заранее договор собственной кровью. И наконец, он оставлял на ее теле «дьявольскую отметину» - маленькое темное пятно, которое было совершенно бесчувственным. Инквизиторы считали такое пятно несомненным свидетельством связи с Дьяволом.

«Соитие с дьяволом», как называли связь между людьми и нечистой силой, на протяжении столетий занимало умы христианских богословов, инквизиторов и простых обывателей. Никто не сомневался в том, что адские духи могли соединяться с представителями обоих полов, принимая по своему усмотрению облик женщины или мужчины.

С особенным интересом изучали судьи Дьявола в мужском обличье. Считалось, что он обладал очень большим и холодным как лед детородным органом. Семя его, которое он мог извергать сколь угодно часто, также было ледяным. Несмотря на это, Дьявол считался бесплодным. Согласно дошедшим до нас актам судебных процессов, всякая встреча ведьм с их адскими возлюбленными или же самим Дьяволом сопровождалась кутежами и утехами. Кульминацией этих беспутств были ночные игрища ведьм, главным из которых был великий шабаш. Еще в 1000 году Церковь считала полеты людей по небу языческими байками, однако, спустя 250 лет признала их возможными.

Появление трактата о ведьмах (середина 9 в.)

В середине XIV века представления о полете ведьм стали неотъемлемой частью церковного ученья. Трактаты о ведьмах и протоколы процессов рисовали самые фантастические картины происходившего. Когда ведьм увлекал на игрище или шабаш сам Дьявол, он приводил для них ездовых зверей: черного козла, красную кошку, волка, собаку, черную лошадь, а для ведьм благородных кровей - запряженную карету. Но могло случиться, что крылатый демон просто-напросто сажал ведьму себе на спину.Ведьмы же, искушенные в своем ремесле, могли летать по небу и самостоятельно. Для этого они пользовались колдовской мазью, которую готовили во время ночных свиданий и раздавали всем их участникам. Мазь эта состояла из плоти убиенных младенцев, смешанной с волшебными травами (маком, пасленом, болиголовом и беленой), из которой варили маслянистую кашу. Этим варевом ведьмы натирали свое нагое тело и то, на чем собирались лететь: навозные вилы, палку или помело. Затем, обхватив их крепко-накрепко, они шептали необходимое для полета заклинание: «Ах! Выше небес! Дальше света! Да со всей нечистой силой!»

На игрища ведьмы и колдуны собирались со своими адскими полюбовниками в полночь: в горах, на лесных лужайках, в садах или вокруг виселицы. Встретившись, они ели и пили, не зная меры, богохульствовали, шумели, кичились своими злодействами и коварными планами, поколачивали растяп и славили Сатану. Но главное место на этих сборищах отводилось диким танцам, во время которых нагие мужчины и женщины с факелами в руках, прижавшись спиной к спине, неистово корчились и горланили непристойные песни. Заканчивались эти дикие танцы в предрассветный час дикими похотливыми играми, в которых без разбору совокуплялись друг с другом демоны, женщины и мужчины. В отличие от таких нередких ночных сборищ шабаш носил характер праздничной сатанинской мессы. Устраивались шабаши большей частью в дни церковных праздников, в основном в Вальпургиеву ночь и ночь на Ивана Купалу. Главным здесь был сам Сатана, при появлении которого присутствующие должны были, преклонив колена, восславить его молитвой: «Сатана наш, иже еси во аде...» После подобного приветствия ведьмы и колдуны клали к его ногам подарки, главным образом тела убиенных младенцев. После того как Сатане представляли новых членов секты, начиналось пиршество. Во время него подавались не простые человеческие кушанья (как на обычных ведовских сборищах), но самые что ни на есть мерзкие: жареная человечина, рагу из ворон, отварные кроты и лягушки.Затем начиналась пляска, во время которой под оглушительные звуки флейт и барабанов участники сборища, непристойно корчась, прыгали спинами вперед до тех пор, пока ряды их не смыкались, и тут начиналась самая разнузданная оргия.

Кульминацией шабаша было торжественное поклонение Сатане, который во время этой церемонии восседал на своем троне, обернувшись громадным лохматым козлом с пылающими глазами и светящимися ледяным светом рогами. Все присутствовавшие должны были на коленях приблизиться к нему, дабы поцеловать под хвост; он же время от времени испускал зловонные ветры. Сатанинская месса завершалась торжественным поношением Бога и топтанием крестов и освященных гостий. Когда же Сатана покидал шабаш, ведьмам еще предстояло уладить множество разных дел: сварить себе мазь, переговорить о ближайших планах. С рассветом собравшиеся отправлялись в обратный путь.

Обвиняя ведьм и колдунов в «нанесении порчи колдовством по наущению Дьявола», им приписывали самые мерзкие преступления. Судьи старательно отмечали все магические средства, которыми пользовались колдуны: заговоры и заклинания, нарисованные или нацарапанные знаки, кукол, изображающих людей, на которых напускалась порча, самые разнообразные яды, настойки и мази, волшебные палочки и волшебные иглы, ядовитых червей и насекомых, отравленный дух и пресловутый «дурной глаз». Этими и многими другими средствами пользовались ведьмы, строя свои козни против людей, животных и всего сущего.

Чаще всего ведьм обвиняли в том, что они напускают хвори. Еще и поныне об этом напоминает название внезапной боли в пояснице: «ведьмин прострел». Винили их также в мужском бессилии, женском бесплодии, врожденных уродствах, внезапном помутнении глаз, различных душевных болезнях.Под пытками обвиняемые сознавались в еще более мерзких преступлениях, например в отравлении беременных или удушении новорожденных, тельца которых нужны были, чтоб приготовить мазь, позволяющую летать, или же отвар, от которого чахнут виноградники.

К числу излюбленных дьявольских козней относилась также порча домашнего скота. Охотники на ведьм немедленно начинали высматривать виновных, если у коров внезапно скисало молоко. Ведь ведьмы и колдуны подмешивают в траву яд и насылают на скот порчу!

Стоило ведьмам втереть животным волшебную мазь, и тех мог разбить паралич. И потом: крестьяне то и дело находили на пастбище окровавленные туши животных, растерзанных ведьмами или колдунами, обернувшимися волками. К тому же в трактатах о ведьмах говорилось, что ненависть ведовской секты бывает направлена не только на людей и животных, но и на все творения Господни. Отсюда и въедливые расспросы судей: не покушались ли обвиняемые на установленный миропорядок? Не вызывали ли они, например, грозу ударами кнута по воде? Не лепили ли градины из воды и каменьев? Не опрокидывали ли горшок, наводя иней, чтобы погубить под ним растения и плоды? Не случалось ли им по наущению Дьявола оживлять из грязи и нечистот мышей, крыс, мошкару и прочих вредителей полей, напуская таким образом голод? Инквизиторы трудились не покладая рук, пока подозреваемая в колдовстве под пытками не «каялась» во всех этих, а то и в гораздо худших прегрешениях.

Во второй половине XV века охота на ведьм постепенно распространилась на весь север Европы, сначала Южную , затем Рейнскую область и Северную Германию. Наиболее ревностными поборниками этой травли были ученые монахи-доминиканцы Генрих Крамер (лат. Генрих Инститорис) и Якоб Шпренгер. Однако оба встретили непонимание и сопротивление немецких епископов, князей и городских властей.

Тогда взбешенный Инститорис, с 1479 года исполнявший обязанности инквизитора Верхней Германии, отправился в Рим искать помощи у самого папы. Его поездка увенчалась успехом. 5 декабря 1484 года папа Иннокентий VIII (1484-1492) выпустил так называемую «Буллу о ведовстве» («Summis desiderantes affectibus» - «Всеми помыслами души»). В ней он безоговорочно повторил все, в чем уверил его фанатичный Инститорис: ведьмы нынче расплодились по всей Германии; Церкви и христианской вере грозит смертельная беда. Он, верховный пастырь всех христиан, призывает всех облеченных властью решительно поддерживать «возлюбленных сынов» Инститориса и Шпренгера в деле разоблачения и искоренения дьявольского заговора. Булла, размноженная благодаря книгопечатанию, получила широчайшее распространение и привлекла к себе всеобщее внимание.

Этим обстоятельством искусно воспользовались Шпренгер и Инститорис, дополнившие папское слово огромным трактатом о ведьмах, опубликованным в 1487 году под названием «Молот ведьм» («Malleus maleficarum»). Эта пагубная книга, состоящая из 3 частей, 42 глав и 35 вопросов, объединила все знания ученых-богословов о ведьмах и весь практический опыт борьбы с ними. Старания авторов оправдали себя: на протяжении двух веков «Молот ведьм» издавался 29 раз, став своеобразной библией охотников за ведьмами.

Сегодня нам трудно понять причины успеха этой книги, ибо, даже если простить авторам все суеверия того времени, «Молот ведьм» останется одним из самых отвратительных творений мировой литературы. Отвратителен он в первую очередь своей одержимостью. Под покровом богословской учености авторы предаются описаниям самых мерзких распутств и извращений. Отвратительна и бесконечная ненависть авторов этого «благочестивого сочинения» к женщинам. С каким презрением описаны в нем эти «несовершенные твари», глупые, похотливые, вероломные, тщеславные, любопытные, болтливые, лживые, нестойкие в вере - ну чем не добыча для Дьявола! Отвратительна, наконец, и фанатическая бесжалостность авторов. Шпренгер и Инститорис учат судей духовных и светских прибегать к самым немыслимым подлостям и жестокостям ради выслеживания и истребления ведьм и колдунов. В этом деле хороши, по их мнению, даже заведомо лживые посулы. Однако не «Молот ведьм» стал причиной объявленной охоты на ведьм: причин этих, как мы могли убедиться, и без того было предостаточно. Появление этого трактата лишь ознаменовало тот исторический момент, когда твердыня разума окончательно пала и одержимость ведовством, подобно отравленной туче, нависла над христианским миром Запада. И случилось это не в эпоху «мрачного Средневековья», как полагают многие, а уже на заре Нового времени, времени зарождения идей свободы и первых великих побед пытливого человеческого разума!

Ведовские процессы в средние века

Обычно поводом для подозрений была зависть соседей, подданных или родственников. Зачастую хватало одних только слухов; впрочем, иногда в суды поступали и соответствующие заявления (почти всегда анонимные). В обоих случаях судьи, согласно действующим , были обязаны проверить, достаточно ли этих подозрений для предъявления обвинения. Оно могло быть предъявлено на основании «Уголовно-судебного уложения Карла V» (так называемый Указ «Каролина»), вышедшего в 1532 году. В нем было четко описано, какие подозрения являются достаточными для обвинения в колдовстве или ведовстве. Впрочем, соответствующая статья 44 была такой расплывчатой, что для предвзятого судьи не было ничего проще, чем, опираясь на самые вздорные наветы, начать судебное разбирательство. Не могло помочь и то, что «Каролина» призывала судей быть особенно осмотрительными. Разве причиной доносов не могли стать пустое тщеславие, личная неприязнь, зависть, ревность или суеверие?

У судей всегда находились веские доводы по поводу любых возникающих сомнений: ведь сделка с Дьяволом суть «преступление исключительное», а в таких делах достаточно одних только слухов. Опираясь на слухи, многие фанатики привлекали в качестве свидетелей обвинения даже детей, преступников и душевнобольных. Те же, кому посчастливилось избежать доноса, тоже пребывали в страхе, ибо в любую минуту могли быть обвинены по чьему-либо свидетельству (некто мог припомнить своих так называемых сообщников под пытками). Ведь, по мнению охотников за ведьмами, члены дьявольской секты регулярно встречались друг с другом на игрищах или шабашах, а потому должны были знать, кто еще из живших неподалеку был с ними заодно. Эти сведения выдавливались из них во время допросов с пристрастием, то бишь под пытками. Так судебные протоколы быстро заполнялись именами упомянутых безвинных людей, которым, в свою очередь, приходилось выдавать своих сообщников, и так далее. Противники охоты на ведьм вновь и вновь выступали с резкой критикой этих безумных деяний. Но «благочестивые» охотники не позволяли сбить себя с толку. Они были убеждены, что Бог - и это было главным их оправданием - не может допустить, чтобы «дьявольское отродье» своей клеветой несло горе невинным людям.

В колдовстве обвиняли преимущественно женщин. Ведь в христианском мире, где главенствовали мужчины, женщины считались существами низшими: слабыми, ветреными, неверными, тщеславными, болтливыми и падкими до любого соблазна, что делало их законной добычей Дьявола. «Нет чуда в том, - говорится в «Молоте ведьм», - что еретичеством ведовским паче осквернены жены, нежели мужи». Таковы были убеждения охотников за ведьмами, согласно которым они и действовали.

Впрочем, число мужчин, обвиненных в распространении колдовства, также постоянно росло. При этом колдунов (друдов) чаще отыскивали в городах, нежели в селах. В колдовстве обвиняли даже детей: с конца XV века непрерывно росло число детей, которых бросали в темницы как участников ведовской секты, допрашивали, пытали, отправляли на казнь. За этим крылось представление о том, что родители-колдуны, отправляясь на шабаш, берут с собой малолетних детей, дабы препоручить их Дьяволу. К тому же дети могли случайно проболтаться о чем-нибудь.

Так, двенадцатилетний мальчик, арестованный в 1665 году в южнонемецком городке Ройтлинген, постепенно «выдал» 170 членов дьявольской секты. Сначала ведовские процессы проводила инквизиция. Таким образом, первыми судьями были лица духовного звания. Однако во второй половине XV века сопротивление инквизиции в Центральной и Западной Европе стало усиливаться, и в конце концов она была вынуждена покинуть эти страны и перебраться в Испанию и Италию. Однако на этом охота на ведьм не кончилась, вести ведовские процессы стали светские суды.

Государства, расположенные к северу от Альп, активно способствовали этому, внеся в свои уголовные наказание за ведовство. Итак, в существовании сделки с Дьяволом, шабашей и порчи никто уже не сомневался. Передача подобных дел из церковных судов в ведение светских имела одно важное следствие, повлиявшее на распространение одержимости ведовством: отныне все зависело от отношения правителя той или иной страны к демонологии и от того, как он оценивал опасности, которые могло навлечь на его страну «проклятое ведьмино отродье». Ведовские процессы основывались на методах инквизиции. Таким образом, судьи могли не дожидаться, пока отыщутся свидетели обвинения, а, напротив, зорко следить за происходящим вокруг и незамедлительно действовать, стоило им узнать о чем-нибудь подозрительном. Соответствующие местные законы определяли, на что следовало обращать внимание.

С 1532 года на территории Германии действовали положения так называемой «Каролины». В них определялось отношение к возникшему подозрению, требования к свидетелям, рекомендовалось не забывать о добром имени обвиняемого, определялось, сколько времени его пытать и какие орудия должно при этом использовать. Но на практике положения эти не соблюдались по следующей причине: сделка с Дьяволом, шабаш и другие мерзкие преступления, творимые ведьмами по наущению Дьявола, наносили такое оскорбление Господу и были так опасны для окружающих, что здесь позволительно было говорить о «преступлениях исключительных». А «исключительные» преступления оправдывали и любое исключение из правил. В таких случаях следовало прежде всего ужесточить пытки и применять их до тех пор, пока обвиняемый не расскажет всей правды. В таком толковании закона укреплял судей и «Молот ведьм», ибо авторы советовали обходить запрет на повторное применение пыток, называя его просто «продолжением». Судейская предвзятость и использование подобных методов не оставляли большинству обвиняемых никаких шансов. Если же предполагаемую ведьму все-таки оправдывали, то происходило это лишь потому, что не все судьи были ослеплены демономанией. Но даже оправдательный приговор выносился не из-за того, что была доказана невиновность обвиняемого, а лишь за недостатком улик.

Едва только возникало подозрение или поступал донос, соответствующее судебное ведомство начинало предварительное дознание. Опрашивались свидетели, тайно выведывались сведения о обвиняемого, его образе жизни. Если судьи укреплялись в своих подозрениях, следовал арест. Арест повергал любого обвиняемого в настоящий ужас, ибо тюрьмы в те времена были совершенно темными, сырыми, холодными и полными нечистот. Солома и лужи на полу кишели мышами, крысами и насекомыми. Зачастую на все время следствия узников заковывали в кандалы. Особенно тяжело приходилось арестованным женщинам. Они были абсолютно беспомощны перед домогательствами своих надзирателей и нередко подвергались насилию. Большинство судей сознательно пользовались этим тюремным террором, чтобы еще до начала процесса сломить волю обвиняемых и лишить их сил. Первые допросы проходили по заданной схеме. Было принято начинать допрос с церковного обряда. В это время творилась молитва во спасение души обвиняемой или ей на шею вешали ладанку с реликвиями. Затем следовали бесконечные настойчивые расспросы: где, когда, как ей довелось сговориться с Дьяволом? каким образом, как часто она отдавалась ему? сколько раз гостила на шабаше? что происходило на шабаше и кого она там видела? где и как вредила она своими колдовскими чарами? и так далее...

Если «доброе дознание» результатов не приносило, суд переходил к следующему этапу - «устрашению словами». Для этого обвиняемой показывали орудия пыток и поясняли их назначение. Не помогало и это - приступали к «устрашению действием»: палач надевал на нее орудия пыток, слегка завинчивая и затягивая их, дабы она уяснила, что дело принимает серьезный оборот. Если же и теперь она продолжала упорствовать, ее подвергали испытанию и допросу с пристрастием.

На многих ведовских процессах одной из задач следствия был поиск определенных примет, по которым легко было распознать ведьм. Одним из испытаний было «испытание водой» (называемое также «купанием ведьм»). Для этого палач крепко связывал руки и ноги обнаженной женщины, обвязывал ее тело веревкой и сталкивал в воду. Если она всплывала на поверхность, - а так происходило с большинством, - то признавалась ведьмой, ибо вода, стихия чистоты, не принимала ее.

Другим испытанием был поиск «ведьминой отметины». Считалось, что Дьявол метит своим знаком всякую спутавшуюся с ним ведьму. Этот-то знак и разыскивали судьи. Чтобы не просмотреть его, обвиняемой обривали голову и тело. Стоило только отыскать какие-либо подозрительные участки кожи, например пигментные пятна, как палач прокалывал их иглой. Если подозреваемая не чувствовала при этом боли или у нее не выступала кровь, считалось доказанным, что пятно это и впрямь «ведьмина отметина».Безошибочным способом распознать ведьму считалось также «испытание плачем». В «Молоте ведьм» это испытание рекомендовалось судьям как особо надежное. Считалось, что ведьмы не могут проливать слезы, «верный знак, предание о коем дошло до нас от мужей, заслуживающих доверия». Женщина, которая не плачет даже под пытками, наверняка является ведьмой. Однако если она заплакала, то никак не может считаться невиновной, ибо «пути Господни неисповедимы» и к тому же плачет-то она под пытками.

Пытки и публичные казни ведьм (1590-1631 г.г.)

Пыткам на ведовских процессах отводилось главное место, ибо лишь благодаря им охотникам за ведьмами удавалось выжать из обвиняемых те безумные признания, которые впоследствии должны были служить подтверждением церковных бредней о Дьяволе, сделке с демонами и сатанинских чарах. Продолжительность пыток и их суровость определяли исключительно судьи. В статье 58-й «Каролины» говорится: «... проводить ли допрос с пристрастием (то есть под пытками), смотря по подозрению, часто, долго или коротко, сурово или не слишком, решать доверено судье доброму и разумному».

Многие инквизиторы были отнюдь не добрыми и разумными, а суеверными и фанатичными людьми, видевшими во всем угрозу христианской вере и потому с особой строгостью преследовавшими «сатанинское ведьмино отродье». Последствия этого для обвиняемых были поистине ужасны. Ведь колдовство считалось преступлением исключительным, и потому на большинстве ведовских процессов пытки были более жестокими и длительными и применялись по многу раз. Соответственно велико было и число тех, кто в руках своих мучителей лишался чувств, умирал или кончал жизнь самоубийством.

Однако это не не только не останавливало фанатиков-судей, но, напротив, считалось еще одним доказательством коварства нечистой силы. Ведь они считали, что те, кто лишился под пытками чувств, были усыплены Дьяволом, решившим спасти их от допроса. Умиравшие под пытками или совершавшие от отчаяния самоубийство были вовсе не жертвами суда, а все теми же жертвами Сатаны, отбиравшего у них жизнь.

Иезуит Фридрих Шпее фон Лангенфельд (1591 - 1635) резко клеймил это судейское безумие. В своем знаменитом полемическом трактате «Предостережение судьям, или О ведовских процессах» (вышедшем впервые на латинском языке в 1631 году) он обвинял инквизиторов в том, что они сами расплодили такое количество ведьм.

Ведь ни один человек не может устоять под их пытками. Невинный скорее признает себя виновным, нежели вынесет подобные муки. И доведись им испытать такие страдания, они сами, благочестивые обвинители, признали бы себя колдунами. Не хотелось ли им когда-нибудь это проверить? «Пожелай я испытать вас, а затем вы меня - в колдунах оказались бы мы все». Лучше нельзя указать на связь пыток и одержимости ведовством.

В принципе пытки на ведовских процессах не отличались от пыток на обычных процессах. Однако они были более жестокими, длительными и частыми. При этом мужчин раздевали догола или по пояс, а женщин облачали в специальное просторное одеяние. Допрос с пристрастием длился часами, а порой и днями. Начинался он с использования тисков, специальных металлических приспособлений, в которых обвиняемому постепенно сжимали пальцы, вначале поодиночке, а затем все вместе.

Если обвиняемый выдерживал эту простейшую пытку, палач надевал на него «испанский сапог» - гнутую металлическую пластину или колодку, которая от вопроса к вопросу все туже затягивалась под голенью. Тому, кто продолжал настаивать на своей невиновности, связывали руки и вздергивали на дыбе - способ, который мог быть ужесточен подвешиванием к телу обвиняемого различных грузов. Не менее мучительным было насильственное растягивание тела с помощью веревочных лебедок - так называемая «растяжка».

Наряду с «обычными» пытками судьи могли использовать и другие средства. Что тогда делал с обвиняемым палач, какие изощренные методы применял он, истязая свои жертвы на глазах у судей и писарей, бесстрастно восседавших рядом или отправлявшихся, пока суть да дело, перекусить, - об этом мы больше говорить не будем. Достаточно сказать, что участники этой процедуры пользовались любыми средствами, дабы заставить обвиняемых заговорить, и не было пощады никому, ни детям, ни старикам. Зная уверенность судей в своей правоте, трудно представить себе, чтобы нашлись люди, выдержавшие допрос с пристрастием и ни в чем не сознавшиеся. Правда, пользы от этого им все равно было бы немного. Ведь у мучителей хватало фантазии, чтобы в любом случае признать их виновными. Те же немногие, кому удавалось пережить пытки и выйти на свободу, оставались на всю жизнь калеками или душевнобольными.

В разгар охоты на ведьм большинство процессов завершалось смертным приговором. Впрочем, число казней разнилось в зависимости от времени и места проведения процессов. Порой лишь единицам удавалось выйти на свободу после допросов и пыток. Кому же удавалось освободиться? Можно выделить три группы людей, участь которых была различна. Некоторых суд освобождал еще до вынесения приговора ввиду болезни или телесной немощи.

Они попадали в богадельни или приюты для неизлечимо больных, где за ними велось пристальное наблюдение. В другую группу входили мужчины и женщины, которых оправдывали за недостаточностью доказательств. Однако обретенная ими свобода была призрачной, ибо при малейшем подозрении их могли вновь схватить, подвергнуть пыткам, а может быть, и казнить. Несмотря на освобождение, они должны были соблюдать строгие требования. Семейные праздники и публичные зрелища были для них исключены. Многим приходилось жить в своеобразном затворничестве, ибо покидать свой дом и двор им воспрещалось.

К третьей группе освобожденных принадлежали те, кого изгоняли из родных мест. Для них, в особенности для женщин, изгнание часто было равнозначно отсроченному смертному приговору. Нищие и презираемые всеми, скитались они на чужбине, отовсюду их гнали и осыпали проклятиями. Они опускались и кончали свою жизнь где-нибудь в грязи и . Тем не менее изгнание из страны было достаточно мягким приговором, если вспомнить судьбу тех, кому суждено было по окончании жестоких пыток принять мучительную смерть. Счастьем бывало для них, если «княжеской милостью» их предварительно удушали или обезглавливали. Обычно же ведьм сжигали заживо, как требовала статья 109-я «Каролины»: «Всякому, учинившему ворожбой своей людям вред и убытки, надлежит наказану быть смертью, и кару эту должно свершить огнем».

Сожжение ведьм было публичным зрелищем, главной целью которого было предостеречь и устрашить собравшихся зрителей. Издалека стекался народ к месту казни. Празднично одетые, собирались представители местной власти: епископ, каноники и священники, бургомистр и члены ратуши, судьи и судебные заседатели. Наконец в сопровождении палача на тележках привозили связанных ведьм и колдунов. Поездка на казнь была тяжким испытанием, ведь зеваки не упускали случая посмеяться и поиздеваться над осужденными ведьмами, совершавшими свой последний путь. Когда же несчастные наконец добирались до места казни, слуги приковывали их цепями к столбам и обкладывали сухим хворостом, поленьями и соломой. После этого начинался торжественный ритуал, во время которого проповедник еще раз предостерегал народ от коварства Дьявола и его приспешников. Затем палач подносил к костру факел. После того как официальные лица расходились по домам, слуги продолжали поддерживать огонь до тех пор, пока от «ведьминого костра» не оставался один пепел. Палач тщательно сгребал его, а затем рассеивал под эшафотом или в каком-нибудь ином месте, дабы впредь ничто больше не напоминало о богохульных делах казненных пособников Дьявола.

В октябре 1517 года монах доктор Мартин Лютер (1483 - 1546) выступил в Виттенбергском университете со своими 95 тезисами против индульгенций. Посланцы папы Римского утверждали, что, заплатив деньги за индульгенцию, верующий может после смерти сократить срок своего пребывания в чистилище. Этот так называемый «спор об индульгенциях» положил начало Реформации, то есть преобразованию христианского учения, предпринятому Лютером и приведшему впоследствии к отходу его приверженцев, протестантов, от католической церкви и римского папства. Сегодня слово «Реформация» напоминает нам о победе разума над мракобесием Средневековья и об освобождении: освобождении от устаревших догм и обычаев, от косного образа мыслей.

И действительно, Реформация оказала огромное влияние на многие сферы жизни. Однако демонология не входила в их число. Здесь Лютер был привержен старым бредовым идеям. Впрочем, некоторые из них вызывали у него сомнение, например, шабаш и полет ведьм. Но в существовании сделки с Дьяволом, колдовской порчи он не сомневался. «Колдуны и ведьмы, - писал он в 1522 году,- суть злое дьявольское отродье, они крадут молоко, навлекают непогоду, насылают на людей порчу, силу в ногах отнимают, истязают детей в колыбели... понуждают людей к любви и соитию, и несть числа проискам Дьявола». Лютер был сторонником сурового наказания для ведьм и колдунов, следуя, подобно своим католическим противникам, Ветхому Завету: «Ворожеи не оставляй в живых» (Исх. 22, 18). И словно в подтверждение, в 1540 году в Виттенберге, «столице Реформации», с особой жестокостью сожгли ведьму и трех колдунов. После смерти Лютера в протестантских областях Германии охотники за ведьмами безумствовали так же, как и в землях, оставшихся католическими. Некоторые реформаторы даже почитали охоту на ведьм святым властителей перед Богом. Так, в лютеранских курфюршествах Саксонии и Пфальце, а также княжестве Вюртемберг в 1567 -1582 годах появились собственные законы о ведьмах, куда более суровые, чем соответствующие статьи «Каролины».

Жертвы инквизиции (15-16 в. в.)

Как уже говорилось ранее, одержимость ведовством зародилась в Южной Франции и Северной Италии. В XV веке она охватила север Франции и Швейцарию. Обе эти страны были центром развернувшейся в Европе охоты на ведьм. «Булла о ведовстве» и «Молот ведьм», появившиеся в конце XV века, положили начало триумфальному шествию демонологии на север. Однако поначалу охотники за ведьмами натолкнулись в Германии на серьезное сопротивление. Но уже во второй половине XVI века твердыни разума пали, и невиданные волны преследований захлестнули западные и южные области Священной Римской империи. Так из окраины Германия превратилась в эпицентр борьбы с ведовством.

Грандиозная охота на ведьм, начавшись в Западной Германии, постепенно захватила восточные земли, а затем и Польшу. Подобные преследования, пусть и меньшего масштаба, развернулись также в скандинавских странах, на юге и востоке Центральной Европы: на территории нынешних Чехии, Словакии, Австрии, Венгрии, Словении, Хорватии, Боснии и Сербии. Из областей современных Нидерландов, Бельгии и Люксембурга пламя перекинулось на Британские острова. Впрочем, пытки здесь были запрещены, что помешало охотникам за ведьмами добиться крупных успехов. Дело ограничилось проведением отдельных процессов и непродолжительными вспышками этого безумия в начале и середине XVII века. Гораздо сильнее пострадала Шотландия, где одержимый ведовством король Яков VI (впоследствии английский король Яков I) опубликовал собственный трактат о ведьмах.В то время как одержимость ведовством охватила центр Европы, распространяясь оттуда на север, запад, восток и юго-восток, гонения в Испании и Италии постепенно пошли на убыль. На первый взгляд это кажется странным, поскольку государства к югу от Альп и Пиренеев были последним оплотом инквизиции. Между тем инквизиция в ту пору была всецело поглощена преследованием мусульман, евреев и протестантов. Рядом с этим охота на ведьм уже не казалась столь существенной.

С середины XVI века одержимость ведовством, главным образом во Франции, Швейцарии и Германии, приняла жуткие формы. За 10 лет, с 1581 по 1591 год, в одной только Лотарингии было сожжено более 1000 ведьм. То же самое происходило в Бургундии и Гаскони, где фанатики-судьи за короткое время отправили на костер около 600 ведьм. В соседней Германии, в курфюршестве Трирском, а начиная с 1603 года и в Фульдском аббатстве, охота на ведьм велась не менее успешно.

Но особенной жестокостью отличались архиепископы Бамберга, Вюрцбурга и Кельна. Кровавые преследования ведьм начались здесь почти одновременно: в Бамберге в 1626-1631 годы, в Вюрцбурге в 1627-1631 и в Кельне в 1627-1639 годах. Целью всех этих гонений было одно - полное уничтожение ведовской секты. Начинали обычно с женщин низших сословий. Но на этом дело не заканчивалось. О том, как развивались события, можно судить по списку ведьм, которые были сожжены в Вюрцбурге. Уже на третьем костре среди пяти женщин оказался мужчина, первый, но не последний. Через некоторое время охотники за ведьмами взялись за людей благородного происхождения.

На четвертом костре погибла жена бургомистра, а на пятом - жена одного из членов ратуши. Сам бургомистр и члены ратуши вскоре последовали за ними. Затем настала очередь их детей: двенадцатилетней, девятилетней и, наконец, даже самой младшей из сестер. Потом принялись за учеников и студентов. На одиннадцатом костре впервые было казнено лицо духовного звания. Так и продолжалась эта бесконечная пляска смерти, уравнявшая людей всех возрастов, профессий и сословий. Террор в Бамберге, где судилища проводил сумасшедший викарий, был поистине ужасен, но в Кельне дела обстояли еще хуже. «Верно, погибло уже полгорода, - писал в письме потрясенный очевидец. - Брошены в тюрьмы и сожжены профессора, кандидаты права, священники, каноники и викарии, члены монашеских орденов. Канцлер с канцлершей тоже осуждены». И далее: «Трех-четырехлетние дети заводят шашни с Дьяволом. Сжигают студентов и юношей благородных кровей в возрасте девяти-четырнадцати лет». В деревнях порой недоставало дров для этих костров.

В ужасе люди бежали за пределы страны. С мольбами о помощи обращались они к императору и папе Римскому. Вняв просьбам своего духовника, император Фердинанд II обратился сначала с увещеваниями, а затем и с угрозами к тем, кто поощрял этот террор. Папа Урбан VIII направил двух своих кардиналов в Кельн, приказав им положить конец кровавому безумию. Но, несмотря на все усилия, благочестивые убийства продолжались еще долго. Лишь через несколько лет к ослепленным яростью епископам стал возвращаться разум. Когда погасли костры, сумрачная тень пала на цветущие некогда края. Хозяйство пришло в упадок, не поступали в казну; многие семьи были казнены, а уцелевшие бежали из этих мест. Оставшиеся в живых подсчитывали своих мертвецов: в Бамберге, как и в Вюрцбурге, было уничтожено более 600 человек, а в Кельне свыше 1000.

Многие положения демонологии вызывали споры с самого момента их появления, и поначалу некоторые ученые и духовные лица открыто выражали свое особое мнение. Однако чем сильнее безумие захватывало людей, тем опаснее было спорить с общепринятыми взглядами. В конце концов лишь очень храбрые люди дерзали противостоять всеобщему помешательству.

Одним из наиболее известных был голландский врач доктор Иоганнес Вир (1515 - 1588). Ему, лейб-медику вольнодумного князя, достало мужества опубликовать в 1563 году книгу, выход которой был подобен взрыву бомбы. Называлась она «О демоническом наваждении». Из названия видно, что имел в виду автор: все эти мерзкие выдумки о ведьмах внушил людям сам Дьявол именно затем, чтобы они учинили ведовские процессы, эту «бойню невинных», преступив тем самым заповеди милосердного Господа. Властям же надлежит распознать сатанинские козни и запретить процессы, расстроив таким образом план царя преисподней. Впрочем, книга доктора Вира, вызвавшая в стане охотников за ведьмами ярость и возмущение, не могла положить конец этому безумию. Однако к протесту Вира отважились присоединиться и другие. В начале XVIII века, когда кровавая вакханалия достигла своего апогея, в немецкоязычных странах появились серьезные сочинения, в которых как в зеркале отразились современные настроения.

Авторами их были прежде всего лица духовного звания, как католики, так и протестанты. Ни один из них не подвергал сомнению тот факт, что Дьявол способен прельщать людей и подбивать их на всякие греховные дела. Однако, по их мнению, охотники за ведьмами безмерно преувеличивали эту опасность. Что же до остального: полетов по небу, соития с Дьяволом, непогоды и порчи животных, вызванных ведьмами, и многого другого -все это пустые выдумки. И стоит князьям исполнить свой долг и отнестись со всей строгостью к охотникам за ведьмами, как это немедленно станет очевидным. Прежде всего надо отменить ужасные пытки, и тогда ведьмы исчезнут сами собой.

Сколь ни впечатляющими были эти аргументы, заметных перемен они не принесли, равно как и книга доктора Вира «О демоническом наваждении», вышедшая на полстолетия раньше. Однако исподволь все это оказывало влияние, доводы их вразумляли отдельных князей, епископов и бургомистров, способствуя, пусть сперва неприметному, началу крушения основ борьбы с ведовством. После Тридцатилетней войны (1618 - 1648), отмеченной жестокостями и политическими потрясениями, в мировоззрении правящих кругов стран Западной Европы наметились глубокие перемены. Люди вынуждены были признаться, что с развитием естественных наук многие «божественные истины» стали выглядеть чистейшими фантазиями. Новой идеей, овладевшей умами людей, стала идея о человеке как существе разумном, руководствующемся в своей личной и общественной жизни не некими предрассудками, а собственными разумными представлениями. Этот свободолюбивый дух эпохи раннего Просвещения нашел выражение в творчестве мыслителей того времени.

Колесование. Популярное в средние века устройство, как пыток, так и казни, применялось только при обвинении в колдовстве. Обычно процедура была разделена на две фазы, обе достаточно болезненные. Первая состояла в переломах большей части костей и суставов при помощи маленького колеса, называемого колесом дробления и снабженного снаружи множеством шипов. Вторая была разработана на случай казни. Предполагалось, что жертва, разбитая и искалеченная таким способом, буквально подобно веревке проскользнет между спицами колеса на длинный шест, где и останется ожидать смерти. Популярная разновидность этой казни совмещала колесование и сожжение на костре - в таком случае смерть наступала быстро. Процедура была описана в материалах одного из судебных разбирательств в Тироле. В 1614 году бродяга по имени Вольфганг Зельвейзер из Гаштейна, признанный виновным в сношениях с дьяволом и насылании бури, был приговорен судом Лейнца одновременно к колесованию и сожжению на костре.

Охрана колыбели или пытка бдением. По словам палача Ипполито Марсили, введение этой пытки явилось переломным моментом в истории пыток. Этот способ получения признания не предполагал нанесения телесных повреждений. При этой пытке нет сломанных позвонков, вывернутых лодыжек, или раздробленных суставов. Идея пытки состояла в том, чтобы держать жертву в бодрствующем состоянии так долго, как только возможно, это была своеобразная пытка бессонницей. «Бдение», которое первоначально не рассматривалась как жестокая пытка, принимало различные формы во времена Инквизиции (в виде трегольного бруса или, например, как на рисунке). Жертву поднимали на верхушку пирамиды и затем постепенно опускали. Верхушка пирамиды должна была проникать в область ануса, яичек или кобчика, а если пытали женщину - то вагины. Боль была настолько сильной, что зачастую обвиняемая теряла сознание. Если это случалось, процедура откладывалась, пока жертва не очнется. В Германии это устройство пытки бдением называлось «Охрана колыбели».

Дыба-подвес. Это, несомненно, наиболее распространенная пытка. Она часто использовалась в судопроизводстве, поскольку считалась легким вариантом пытки. Руки обвиняемого связывались за спиной, а другой конец веревки перебрасывали через кольцо лебедки. Жертву либо оставляли в такой позиции, либо сильно и непрерывно дергали за веревку. Нередко к нотам жертвы привязывали дополнительный груз, а тело рвали щипцами, такими как, например, «ведьмин паук», чтобы сделать пытку менее мягкой. Судьи думали, что ведьмы знают множество способов колдовства, которые позволяют им спокойно переносить пытки, поэтому не всегда удается добиться признания. Можно сослаться на серию процессов в Мюнхене в начале XVII века в отношении одиннадцати людей. Шестерых из них непрестанно пытали при помощи железного сапога, одна из женщин подверглась расчленению груди, следующих пятерых колесовали, и одного посадили на кол. Они, в свою очередь, донесли еще на двадцать одного человека, которых незамедлительно допросили в Тетенванге. Среди новых обвиненных была одна очень уважаемая семья. Отец умер в тюрьме, мать, после того, как ее подвергли испытанию на дыбе одиннадцать раз, призналась во всем, в чем ее обвинили. Дочь Агнесса, двадцати одного года, стоически перенесла испытание на дыбе с дополнительным весом, но не признавала своей вины, и только говорила о том, что она прощает своих палачей и обвинителей. Лишь через несколько дней непрекращающихся испытаний в камере пыток, ей сказали о полном признании ее матери. После попытки суицида она призналась во всех ужасных преступлениях, включая сожительство с Дьяволом с восьмилетнего возраста, в пожирании сердец тридцати человек, участии в шабашах, в том, что вызывала бурю и отрекалась от Господа. Мать и дочь были приговорены к сожжению на костре.

Прекращение охоты на ведьм в эпоху просвещения (17-18 в. в.)

Прусский правовед и философ Кристиан Томазий (1655-1728) был человеком, который на рубеже кровавого XVII и полного надежд XVIII века олицетворял победу разума над фанатиками и мракобесами. Он был сторонником основных политических идей Просвещения, согласно которым любой человек имел естественное , свободу и счастье. Государство должно содействовать осуществлению этого «естественного права». Но для этого закон и правосудие должны следовать не неким «божественным заповедям», а принципам разума и целесообразности. Религия - частное дело человека, и не следует мешать ее с законодательством.

Это убеждение сделало Томазия ярым противником охотников за ведьмами, поскольку в основе ведовских процессов лежали путаные религиозные бредни о кознях Дьявола и его пособников. В 1701 году, после тщательного изучения книг Иоганнеса Вира, Фридриха Шпее и других авторов, Томазий резко выступил против преследования ведьм в судебном порядке. Аргументы знаменитого ученого вызвали огромный интерес далеко за пределами Пруссии. Его враги яростными нападками и коварными наветами попытались заставить опасного критика замолчать. Однако этот мужественный человек не испугался. В 1704 году в сочинении под названием «Краткие тезисы о грехе колдовства» он вновь потребовал запретить ведовские процессы.

Спустя год Томазий сделал новый шаг, потребовав запрещения пыток. А в 1712 году он доказал, что абсурдное учение о ведовстве основано не на древних традициях, как утверждали его сторонники, а на суеверных указах римских пап, издаваемых с 1500 года. Поскольку авторитет Томазия как ученого был чрезвычайно высок и на его родине, и за рубежом, его выступления имели широкий резонанс. Он пользовался популярностью прежде всего в самой Пруссии, а его ученики все чаще стали занимать влиятельные должности правительственных чиновников и судей. Уже в 1706 году король Фридрих I (1688-1713) заметно сократил количество ведовских процессов. А в 1714 году его преемник, «фельдфебель на троне» Фридрих Вильгельм I (1713-1740), выпустил эдикт, которым повелевал отныне направлять на его личное утверждение все приговоры по делам о ведьмах. Это существенно ограничило права охотников за ведьмами, и вскоре в Пруссии перестали полыхать костры.

XVIII век, век Просвещения, положил конец охоте на ведьм. Разум одерживал верх в Англии, Пруссии и Австрии. Англия была первым европейским государством, официально отменившим в 1736 году законы о ведьмах. В Пруссии король Фридрих II Великий запретил пытки уже в год своей коронации (1740). В том же году его главная соперница, австрийская императрица Мария Терезия, запретила судам своей страны выносить приговоры ведьмам без ее согласия, что положило конец ведовским процессам и здесь. Однако в других европейских странах идеи разума с трудом прокладывали себе дорогу. Так, в королевстве Бавария в 1715-1722 годах состоялся целый ряд жестоких ведовских процессов, на которых, как в самые худшие времена, казнили даже детей. Та же участь постигла невинных людей в швейцарском кантоне Цуг (1737-1738), в вюртембергском монастыре Мархталь (1746-1747) и в архиепископстве Вюрцбургском (1749). На немецкой земле последний смертный приговор по делу о ведовстве был вынесен верховным судом Кемптенского аббатства (в 50 км к северо-востоку от Боденского озера). Жертвой его стала служанка Анна Мария Швегель. Под суровым натиском обвинителей полуголодная и явно помешавшаяся женщина призналась в том, что на протяжении многих ночей она отдавалась Дьяволу. Приговор был вынесен 30 марта 1775 года. Женщину осудили на «смерть от меча». Он был скреплен высочайшим согласием аббата, добавившего к нему примечание: «Да свершится торжество справедливости». После этого приговор был приведен в исполнение.

Через семь лет после казни Анны Марии Швегель, в 1782 году, от руки палача умерла последняя ведьма в Европе. Это случилось в Гларусе, столице одного из швейцарских кантонов. Подобно кемптенской ведьме, обвиняемая была служанкой. Звали ее Анна Гельди. Ее обвинили в том, что с помощью «сверхъестественной и непостижимой колдовской силы» она наслала порчу на душу и тело дочери своего хозяина - врача и судьи. Европейская общественность беспомощно взирала на совершавшееся узаконенное убийство. Под пытками заключенная, томившаяся в цепях в тюремной камере, призналась в том, что хотели от нее услышать. Когда суд вынес ей смертный приговор, по всей Европе поднялась буря негодования. Однако судьи Гларуса были невозмутимы. За это «гнусное преступление» они распорядились отрубить несчастной женщине голову, а тело ее зарыть под виселицей. Задумаемся еще раз об этой дате - 1782 год! «Ведьма» Анна Гельди умерла не в эпоху «мрачного Средневековья», а во времена Канта, Гете, Шиллера, Моцарта и Бетховена.

Еще недавно считалось, что число казненных составляет около 9 миллионов. Эти данные явно завышены. По мнению современных ученых, в Германии было казнено свыше 20 тысяч человек, а во всей Европе - около 100 тысяч. Впрочем, не следует забывать о том, что многие акты ведовских процессов были безвозвратно утрачены. Было ли это сделано намеренно, сгорели ли они в пожарах войны или исчезли каким-либо другим образом, об этом мы можем только догадываться. Таким образом, реальное число казненных могло быть гораздо выше 100 тысяч человек. Последние подробные исследования, проведенные в различных регионах, подтверждают эти предположения.

Разумеется, общее число жертв существенно превосходило число казненных. Количество изгнанных на чужбину оценивается в 100 тысяч человек. Примерно столько же было и тех, кто отделался более легким наказанием или предостережением. Трудно приходилось и семьям осужденных. Судьи отнимали у них матерей или кормильцев, конфисковывали имущество; на самих членов семей падало подозрение в колдовстве. Однако истинные масштабы причиненных бедствий - глубокие душевные муки, ужас, страх, разжигание самых низменных страстей, упадок нравов, презрение к человеческому достоинству, болезненное помрачение разума - всего не выразить в цифрах. Большинство людей считают охоту на ведьм делом далекого прошлого. Если они порой и задумываются о ней, то лишь как об одной из многих исторических эпох, безвозвратно канувших в Лету. Охота на ведьм в наши дни? Бессмыслица, дурная выдумка. Как же заблуждаются те, кто так думает!

Вспомним еще раз историю охоты на ведьм. Все начиналось с твердой веры, постепенно вызревшей в лоне христианской Церкви: веры в могущество Дьявола. Дабы сокрушить заповеди Господа, Дьявол собирает вокруг себя легкомысленных людей, превращая их в ведьм и колдунов -своеобразную террористическую группу посланцев преисподней. Эти религиозные фантазии не представляют опасности до тех пор, пока любой человек волен верить в них или нет. Но это продолжалось недолго. Вскоре Церковь сделала следующий, роковой шаг: она объявила веру в могущество Дьявола и его пособников догматом, научно доказанным фактом. Это в корне изменило положение дел. Отныне на первый план вышла борьба, борьба любыми средствами с преступным заговором, с проклятой ведовской бандой, которая действительно существует. Последствия этой борьбы нам уже известны.

Разве может такое случиться в наш век, век науки? На это можно ответить: уже случилось. В январе 1933 года Адольф Гитлер стал рейхсканцлером Германии. Власть в стране захватили национал-социалисты: партия, у которой также были свои непоколебимые догматы. Они гласили, что мир представляет собой арену вечной борьбы между различными расами. В этой «судьбоносной битве» с одной стороны участвует благородная «германская раса господ», с другой - прочие «неполноценные» расы: славяне, негры, цыгане, евреи.

И вновь ревнители веры (теперь уже национал-социалисты) сделали второй, роковой шаг. Придя к власти, они объявили свои расовые бредни «достоверной научной истиной». Таким образом, «неполноценные» расы оказались в том же положении, что и средневековые ведьмы. Из абстрактного противника они превратились в легкодоступного смертельного врага, которого следует сокрушить «ради торжества истины» любыми средствами.

Роковые последствия этого известны: более 10 миллионов славян, цыган, евреев было убито и уничтожено в концлагерях. Очевидная параллель между охотой на ведьм в XIV-XVIII веках и расистским безумием национал-социалистов свидетельствует о том, что не стоит строить иллюзий относительно собственной безопасности.

И стоит сторонникам некоего учения объявить его догмой, «непререкаемой вечной истиной», нужно немедленно бить в набат. Ведь, если позволить этой «непререкаемой истине» воцариться, придет час, когда свою истинность она станет утверждать силой и страхом. Эта опасность подстерегает нас повсюду и должна послужить нам предостережением. Ведь в ней отчетливо прослеживается путь общества к массовому помешательству: зарождение веры, затем провозглашение ее «непререкаемой истиной» и, наконец, насилие во имя этой истины, преследование или полное истребление действительных или мнимых врагов. Тот, кто осознает такую опасность, будет с недоверием относиться к любым проповедникам «вечных истин» и решительно выступит против, если они вновь позовут на «охоту за ведьмами».

Сожженные, повешенные, утопленные...
С XV века более пятидесяти тысяч женщин и мужчин были казнены как ведьмы и колдуны.
Как это произошло? Новые исследования перечеркивают многие привычные стереотипы...
Пасмурным ранним утром в феврале 1623 года мекленбургский крестьянин Хим Отольете заметил женщину, выливающую из горшка какую-то жижу. Между тем каждому известно, что колдуньи варят ядовитое зелье и разбрызгивают его по лугам и на порогах домов, отчего заболевают люди и животные. Отольете закричал, побежал, но женщина уже растворилась в тумане.
Несколько жителей деревни Глазевиц отправились по следу, хорошо различимому в грязи. Никто не сомневался, что он ведет к дому Анны Польхов - старухи, живущей на выделе. До сих пор подлые козни сходили ей с рук лишь потому, что власти в Ростоке отказывались вынести ей обвинительный приговор. При этом каждый в деревне знает, что старуха виновна в смерти как минимум двоих людей и еще на двоих она наслала болезнь. Кроме того, на ее совести сорок две лошади, два жеребенка, вол, семь свиней, корова и четыре теленка. Но на этот раз ее застали на месте преступления. Ведьма должна сгореть!
Четыреста лет назад такие сцены разыгрывались по всей Европе. Более 50 тысяч человек были казнены тогда как ведьмы, колдуны или оборотни, каждый второй из них - на территории Священной Римской империи.
Готовность, с которой немцы отправляли на смерть соседей, теток, свояков и даже матерей и детей, жестокость, с которой пытали обвиняемых, легкость, с которой страх и набожность превращались в истерию и безумие и овладевали массами, сегодня для нас практически непостижимы.

«Преследование ведьм существовало во многих районах Европы. Однако пусковые механизмы и ход событий могли варьироваться», - говорит Рита Фольтмер, историк и специалист по ведьмам из Трирского университета. Одно было неизменным: «Обвинение в ведьмовстве помогало удобным способом разрешить конфликт любого рода и оклеветать неугодного человека - соседа, родича, слугу».
Фольтмер принадлежит к группе исследователей, которые поставили себе задачу пролить свет на эту темную главу немецкой истории. Тема гонений на ведьм, рассматривавшаяся с точки зрения идеологии сначала прусскими учеными, затем национал-социалистами, а после феминистками, долгое время считалась среди историков несерьезной. Научный интерес к ней вновь возник лишь около двадцати лет назад. За это время была сделана масса новых открытий, касающихся палачей, жертв и обстоятельств давнишних преступлений.
В результате этих исследований многое из того, во что немцы верили раньше, было отброшено как ложные стереотипы. В частности, появилось множество новых сведений о роли церкви. В охоте на ведьм участвовали клирики всех рангов - от деревенского проповедника до профессора теологии, причем протестанты ни в чем не уступали католикам. Но в обеих конфессиях находились священнослужители, выступавшие против преследований.
Исследования показывают, что после 1520 года инквизиторские ведомства иной раз даже пытались остановить серии процессов в Италии, Испании и Португалии.

К тому же судьи-инквизиторы в Южной Европе зачастую были снисходительнее, чем их коллеги в Германии: вместо того чтобы отсылать осужденных на костер, они пытались спасти заблудшие души наложением епитимьи.
Ученые-теологи и законники планомерно создавали образ ведьмы как приспешницы дьявола. К гонениям присоединялись представители самых разных социальных групп. Простолюдины жаждали расправ, юристы, движимые карьерными побуждениями, алчностью или просто служебным рвением, педантично исполняли свой долг, а правители давали на все это свое разрешение.
Вопреки распространенным представлениям типичная «ведьма» не была ни старой, ни бедной. Подозрение в ведьмовстве могло пасть на любого, вне зависимости от сословия, образования, возраста и пола. В сети преследователей попадали даже дети. По приблизительным подсчетам, каждый четвертый осужденный был мужчиной.
Однако мало кто осознает, что гонения на ведьм не были порождением мрачного Средневековья. Они начались на пороге Нового времени и достигли своего апогея за несколько десятилетий до начала эпохи Просвещения. И все же тот, кто стремится докопаться до истины, должен заглянуть в далекое прошлое.
Обереги, ритуалы и языческие верования, связанные с плодородием, являлись в Средние века частью повседневной жизни. Для католической церкви эти обычаи были как кость в горле. Однако еще большую угрозу клирики видели в еретических движениях вальденцев и катаров, которые заявляли, что исповедуют «истинное» христианство; они становились все более популярными. Католическая церковь опасалась, что ее влияние может ослабнуть.
В результате в XIII веке папа Григорий IX узаконил смертную казнь еретиков. Он придал судам инквизиции особый статус: любой еретик должен был предстать перед церковным судом. Возникла целая система доносов, допросов и пыток, и, что характерно, вскоре еретики были наставлены на путь истинный. Или уничтожены...

Но беда была в том, что сами церковники верили в то, с чем боролись: в колдовскую силу. В головах ученых вредоносная магия, пособничество еретическим сектам и договоры с дьяволом переплелись в одно преступление - ведьмовство. Считалось, что и мужчины, и женщины становились союзниками сатаны, чтобы вместе с ним строить козни добрым христианам. Договор, по всеобщему убеждению, скреплялся совокуплением с дьяволом, который являлся своим приспешникам то в мужском, то в женском обличье.

Более того, вскоре стали вести речь о «новой секте», которая якобы ведет подрывную деятельность против христианского мира. И, хотя никто не мог доказать существование этого мирового заговора, мысль о нем прочно засела в сознании людей.
В 1419 году в Люцерне во время судебного процесса над человеком по фамилии Гёльдер, который обвинялся в подстрекательстве к погрому, впервые было употреблено роковое слово hexerei , «ведьмовство». Спустя десять лет вокруг Женевского озера запылали первые костры. Но тогда еще не было людей, способных развязать масштабную охоту на ведьм.
Примерно в это время в эльзасском городе Шлетштадте родился мальчик, впоследствии ставший охотником на ведьм, равных которому не знает европейская история. Звали его Генрих Крамер. Юношей он постригся в доминиканские монахи, но благочестивая монастырская жизнь была для него скучна. «Инститорис», как он называл себя, был одержим фанатичной верой и женоненавистничеством и страдал одновременно манией преследования и манией величия: «Крамер мечтал искоренить все, что хоть в малейшей степени шло вразрез с верой, которую он исповедовал, - объясняет профессор истории Университета Саарбрюкена Вольфганг Берингер. - Появление ведьм он считал верным знамением грядущего конца света».
Изображений Крамера не сохранилось, поэтому мы даже не можем представить себе, как выглядел этот безжалостный фанатик. Известно лишь, что он считал своим священным долгом раскрыть человечеству глаза на зло, творящееся вокруг. В 1484 году он отправился в Рим и добился от папы Иннокентия VII принятия буллы о ведьмах. В ней папа повелевал всеми возможными способами оказывать содействие инквизиторам.
Из простого монаха Крамер превратился в посланника Божьего. В скором времени почти вся Центральная Европа дрожала от ужаса при упоминании его имени.
Действовал Крамер всегда одинаково. В драматических выражениях он рисовал предстоящую последнюю битву между добрыми христианами и приспешниками сатаны, нагнетая таким образом атмосферу страха. Затем он предлагал обращаться к нему с доносами. И люди в самом деле приходили к нему и называли имена.
Тогда инквизитор приказывал схватить обвиненных и во время слушаний извращал их показания так, что они начинали звучать как признания вины. Позднее он хвастался, что схватил двести ведьм.
Но не всюду люди готовы были поверить пламенным речам Крамера и нарушить действующие законы. Во многих городах он столкнулся с сопротивлением местных властей. В числе тех, кто отказал ему в поддержке, был и епископ Инсбрука.
Отчаявшись, Крамер отступил и в 1487 году опубликовал вместе с деканом Кельнского университета Яковом Шпренгером трактат Malleus Maleficarum - «Молот ведьм», основополагающую апологию охоты на ведьм, включающую детальные описания процедуры установления факта ведьмовства. Готовые начать охоту клирики и законники были счастливы. Наконец-то они получили теоретическое основание, чтобы выступить войной против ведьм, уничтожить которых уже давно, но тщетно требовало население.
Благодаря недавно изобретенному книгопечатанию труд Крамера и Шпренгера быстро распространился по Европе. Вскоре охота на предполагаемых адептов «новой секты» стала массовым явлением. К 1520 году были казнены сотни людей. Затем Германия на десятилетия погрузилась в хаос Реформации и Контрреформации.
Около 1560 года преследования вспыхнули с новой силой, но пик пришелся на XVII век, эпоху барокко - противоречивый период, пронизанный пессимизмом. Перевороты в естественных и общественных науках порождали апокалиптические настроения и воскрешали средневековые представления о мире людей и потустороннем мире. Смерть стала неизменным спутником времени - она присутствовала не только в искусстве, но и соседствовала с людьми в реальной жизни: яростные столкновения протестантов и католиков во времена Контрреформации, и особенно Тридцатилетней войны, принесли в Европу страшное опустошение.
«Возникшие тогда жесткие идеологические границы заставляли забыть о терпимости к другим», - говорит боннский историк и исследователь ведьмовства Томас Беккер.
Природа в тот период будто сошла с ума. Зимы были долгими и невероятно холодными. Летом из-за непрекращающихся ливней хлеб сгнивал на корню. В городах и деревнях царил страшный голод, дети умирали в младенчестве. В отчаянных поисках пищи в деревни забредали волки, которых напуганные люди принимали за оборотней.
Сейчас климатологи называют то время «малым ледниковым периодом». Его основной этап начался около 1560 года и продолжался примерно сто лет. Томас Беккер считает, что климатические изменения способствовали массовой истерии и, соответственно, гонениям на ведьм: «В благополучные времена никто не чувствует угрозы. Если у кого-то одного заболеет скотина, все решат, что он плохо ее кормил. Но когда скот заболевает сразу у многих, люди впадают в панику и начинают усматривать причины в ином».
Люди стали искать виноватых. Старые рассказы о ведьмах вновь приобрели популярность. Новый уголовный кодекс (Constitutio Criminalis Carolina ), изданный императором Карлом V в 1532 году и призванный унифицировать законы Священной Римской империи, значительно облегчил поиски врагов. Отныне пострадавшие не обязаны были выступать на процессах истцами, достаточно было дать показания. Иск частного лица стал достаточным основанием для официального обвинения. Любой мог донести на любого, не опасаясь последствий. Также «Каролина» признавала пытки законным средством установления истины. Того, кто перенес мучения, не сознавшись, полагалось отпустить на свободу...
В каких только преступлениях не обвиняли «ведьм»: шабаши и похищение молока, договор с дьяволом и совокупление с ним, насылание моров, болезней и непогоды, левитация, превращения в животных, убийства младенцев и осквернение трупов.

В некоторых местах страх перед ведьмами перерос в массовую истерию такой силы, что она затмила даже знаменитую охоту на ведьм 1692 года в Салеме в колониальном Массачусетсе, где по обвинению в колдовстве 19 человек было повешено, 1 человек раздавлен камнями и от 175 до 200 человек заключено в тюрьму (не менее пяти из них умерли).
К примеру, ужасающая история произошла в вестфальском Падерборне, где с 1656 по 1658 год более двухсот человек объявили себя одержимыми и пошли по городам и селам, творя различные бесчинства. Они утверждали, что ведьмы наслали на них злых демонов и освободиться от проклятия они смогут, только если колдуньи будут сожжены на костре. Когда правитель отказался санкционировать охоту на ведьм, одержимые - преимущественно это были молодые женщины, но встречались среди них и молодые мужчины - начали бесноваться еще сильнее и отправились с дубинами и камнями на тех, кого они считали ведьмами. Их жертвами стали полтора десятка человек. Окружающие безучастно наблюдали за происходящим или даже подзадоривали фанатиков.
Сейчас практически невозможно установить, чем именно были вызваны эти приступы ярости. В расправах участвовали обычно молодые люди в возрасте около двадцати лет, по большей части батраки. Давали ли они таким образом выход затаенной агрессии?
Подростки просто скучали?
Или ими двигала тяга к насилию - как нынешними молодчиками, мучающими сверстников и снимающими это на камеру?

Историк из Падерборна Райнер Деккер недавно опубликовал книгу об этом малоизвестном эпизоде охоты на ведьм. Он считает, что в те времена границы между манией преследования и самовнушением были размыты: «Страдавшие телесно или душевно считали себя жертвами колдовства, это было в порядке вещей. По-немецки прострел до сих пор называется hexenschuss («удар», «выстрел ведьмы»). А для многих «одержимость» была прекрасным предлогом нарушить строгие общественные правила, не опасаясь последствий».

Во многих случаях гонения на ведьм являлись следствием борьбы за власть и страха перед понижением социального статуса. Как и в наше время, этому в большей степени были подвержены обеспеченные слои населения и люди, уже вкусившие власти - феодалы, богатые торговцы, чиновники и высший клир.
Этим можно объяснить, например, события в городке Бракель, неподалеку от Падерборна, произошедшие около 1657 года. Местные аристократы и буржуа мучительно решали, кто из них должен содержать капуцинский монастырь, которому покровительствовал бургомистр Бракеля Генрих Меринг.
Предыстория этого конфликта такова: некоторые богатейшие горожане, в том числе и Меринг, были освобождены от уплаты налогов; за несколько лет до описываемых событий, во время Тридцатилетней войны, они ссудили городу денег, и благодаря им Бракель избежал разорения. Но по той же самой причине другим горожанам после войны пришлось платить еще больше налогов, чем раньше. Монастырю постоянно требовались средства, и потому многие жители опасались, что в будущем им придется еще не раз развязать суму.
Поэтому вряд ли можно считать случайным тот факт, что первые девушки, объявившие себя одержимыми, происходили из зажиточных семей, а первые обвинения в ведьмовстве были предъявлены бургомистру и настоятелю капуцинского монастыря.
Важную роль в дальнейшем развитии событий в Бракеле сыграл профессор теологии Бернард Лёпер. Дискуссии с капуцинами его не интересовали. Этот честолюбивый иезуит посвятил один из своих трактатов теме превосходства католицизма, и теперь ему необходимо было подкрепить свои аргументы успешными случаями изгнания бесов. Поэтому Лёпер проводил над одержимыми обряды экзорцизма и требовал осудить предполагаемых колдунов. Правитель Падерборна епископ Дитрих Адольф фон дер Рекке был не в силах усмирить фанатиков. Осознав свою беспомощность, он пустил в ход против обвиняемых в ведьмовстве юридическую машину. «Лёпер воспользовался своим авторитетом, чтобы усилить овладевший народом страх перед демонами, и спровоцировал массовую истерию, - говорит Деккер. - Без него все сошло бы на нет».
Важной частью каждого процесса было выяснение имен сообщников. Часто их выбивали под пытками - это было тогда в порядке вещей. «Тот, кто противопоставлял себя христианскому обществу и заключал богопротивный договор с дьяволом, совершал самое страшное преступление и по представлениям того времени не заслуживал сострадания, - объясняет историк Рита Фольтмер. - Ведьмы и колдуны считались исчадьями ада, вредителями, которых следовало безжалостно уничтожать.
Для пыток и смертных казней было еще одно основание: их души страданиями якобы можно было спасти от вечной гибели. Но для этого обвиняемых надо было любой ценой привести к признанию вины, в которой ни у кого не было сомнений. К телесным мучениям добавлялись душевные, ведь обвиняемые знали, что невиновны, но пытками их вынуждали признаться в преступлениях, которых они не совершали».
Другой иезуит, Фридрих Шпее фон Лангенфельд, родившийся в 1591 году в городке Кайзерсверт, под Дюссельдорфом, стал в те годы одним из главных противников охоты на ведьм. Принцип презумпции невиновности - in dubio pro reo («сомнение в пользу подсудимого») - был впервые сформулирован в 1631 году в его Cautio Criminalis («Предостережение обвинителям»), важнейшем трактате того времени, направленном против преследований ведьм и пыток. Чтобы обезопасить автора, первое издание было выпущено анонимно, однако скоро имя сочинителя стало широко известно в церковных кругах.
Шпее был движим состраданием к обвиняемым. Он изучал судебные протоколы, сам присутствовал на пытках и допросах, опрашивал судей и обвинителей. И, главное, как исповедник он сопровождал многих осужденных в последний путь - на костер.
Он знал, о чем идет речь, когда писал: «О Иисусе сладчайший, как можешь Ты выносить, что так терзают Твои создания?» В своей книге он говорит, что под пытками можно выбить признание и в несовершенных преступлениях: «Применяемые пытки... причиняют чрезмерные страдания».
Но об одном Шпее не было известно: пока он работал над Cautio Criminalis, его тетка, Анна Шпее фон Лангенфельд из рейнского города Брухгаузена, стала жертвой того самого мракобесия, против которого он так упорно протестовал. После смерти мужа, владельца винодельческого хозяйства, Анна Шпее решила снова выйти замуж. В супруги себе эта богатая вдова выбрала простого конюха. Связь была сочтена мезальянсом, и о паре пошли пересуды.
Вскоре несколько женщин под пыткой признались, что видели Шпее на шабаше. Там, по их утверждениям, она выступала королевой в роскошных нарядах и в маске. Анна Шпее была арестована и предстала перед судом. Когда она стала отрицать свое участие в шабаше, помощники палача сорвали с нее одежду, остригли ей волосы и принялись искать на ее теле сатанинские знаки. Считалось, что дьявол во время совокупления оставляет на своих приспешниках отметины, которые будто бы не кровоточат, если воткнуть в них иголку. Протокол процесса сохранил подробности жуткого «испытания»: «Сначала ей вонзили иголку в лоб глубоко и сильно. Она ее не почувствовала, даже не вздрогнула. Затем - иголку в грудь, и третью - в спину. Когда их извлекли, на них не было крови».
Анну пытали снова и снова, пока она не сдалась и не призналась наконец в том, что хотели услышать от нее судьи. После десяти дней процесса в сентябре 1631 года ее казнили. Скорее всего, Фридрих Шпее так об этом и не узнал.
Вопрос о том, насколько велико было влияние Cautio Criminalis на современников, сегодня остается открытым. «Были некоторые правители, например курфюрст Майнца, которые, вероятно, под воздействием Фридриха фон Шпее положили конец преследованиям в своих владениях, - говорит Рита Фольтмер. - Но в самом начале его деятельности влиятельные юристы не обращали на труды Шпее особого внимания, ведь он не был правоведом».
В Ватикане трактат Шпее знали и ценили. Однако информация о страшных событиях в Германии попадала в Рим и другими путями. Франческо Альбицци, секретарь конгрегации кардиналов, в 1635 году лично отправился в Кельн. Это было путешествие в страну тьмы. И несколько десятилетий спустя этот могущественный человек содрогался при мысли о «страшном зрелище» (spectaculum horrendum ), которое предстало перед его глазами: «За стенами многих деревень и городов были расставлены бесчисленные столбы, у которых корчились в огне несчастные, вызывающие огромное сострадание женщины и девушки, осужденные за ведьмовство».
В Италии положение было совершенно иным. Судьи инквизиции давно отменили смертную казнь за ведьмовство, пытки почти не применялись, у каждого обвиняемого имелся защитник. С последней казни ведьмы прошло более ста лет. «Сегодня мы знаем, что основными ревнителями фанатических преследований были не папы и их инквизиторы, а большая часть простого народа, низшего клира и светских судей», - объясняет Райнер Деккер, один из первых историков, получивших право посетить архив римской инквизиции и ознакомиться с тайными протоколами.
Ватикан вмешивался в ситуацию везде, где это было возможно. Но в Германии у его представителей были связаны руки. Даже католические германские князья не подчинялись власти Рима, не говоря уже о лютеранских правителях.

Напротив, в католической Рейнской области преследования были особенно яростными: их жертвами стали более тысячи человек. Курфюрст Фердинанд фон Виттельсбах считал суды над ведьмами богоугодным делом. Чтобы избежать злоупотреблений, он отправлял на места профессиональных юристов, так называемых «уполномоченных по колдовским делам». Формально они должны были сдерживать рвение народных заседателей, но зачастую совершали обратное. «Эти уполномоченные нередко и разжигали настоящий пожар ненависти», - объясняет историк из Боннского университета Томас Беккер.
Одним из самых жестоких охотников на ведьм в Рейнской области был Франц Буирманн, получивший ученую степень доктора права в Бонне. Подробный отчет свидетеля событий - «Чрезвычайная нижайшая печальнейшая жалоба благочестивых невиновных» - рассказывает о том, как Буирманн свирепствовал в городе Райнбахе начиная с 1631 года. До нас дошло лишь два экземпляра книги. Один из них хранится в сейфе гимназии Святого Михаила в Бад-Мюнстерайфеле, в здании которой раньше располагался иезуитский колледж.
Беккер натягивает белые резиновые перчатки, чтобы ни в коем случае не повредить драгоценный документ. Затем он осторожно открывает кожаный переплет. «Этот документ совершенно уникален, - объясняет исследователь. - В нем содержатся воспоминания Германа Лёэра, торговца сукном, который в совсем юном возрасте стал бургомистром и народным заседателем. Другие произведения написаны с точки зрения либо жертвы, либо палача. А здесь перед нами рассказ человека, который знал ситуацию с обеих сторон». Необходимо упомянуть, что в дальнейшем Лёэр сам подвергался преследованиям.
...В зажиточном городе Райнбахе уже долгое время ходили слухи о ведьмах. По всей вероятности, его жители могли видеть с городской стены огни костров, пылающих перед воротами других поселений.
Но волна преследований здесь поднялась лишь в 1631 году. Началось все с того, что в Райнбахе появилась некая женщина, обвиненная в ведьмовстве в своей деревне и ищущая теперь убежища. Городской совет приказал немедленно выдворить ее, но по городу успели распространиться слухи. Горожане стали требовать суда, и власти уступили их давлению. Из Бонна в Райнбах был направлен судья Франц Буирманн. Первое дело было возбуждено против служанки из Айфеля, простолюдинки и к тому же чужачки. Затем осудили женщину постарше, причем уже не из бедных. Следом Буирманн приказал схватить богатую вдову Кристину Бёффгенс, впервые посягнув, таким образом, на городскую элиту.

Лёэр так толкует его мотивы: Буирманн, «что­бы получить деньги, арестовал Бёффгенс, провел сеанс экзорцизма, пытал ее, остриг и вынудил сознаться». Муж Бёффгенс тоже был торговцем сукном, и Лёэр хорошо его знал. Этот 36-летний мужчина испытывал к пожилой женщине глубокое сострадание, но ничем не мог ей помочь. Через четыре дня она умерла под пытками. По закону такого не должно было происходить, но это нимало не интересовало уполномоченного по колдовским делам. Сразу после смерти Кристины Бёффгенс судья Буирманн конфисковал ее имущество. За четыре месяца безжалостный юрист отправил на костер двадцать человек.
Масштабы охоты на ведьм часто зависели от местных властей. На заре Нового времени Германия представляла собой лоскутное одеяло из маленьких и совсем крохотных владений. Одни контролировались церковными, другие - светскими правителями. В одних действовали жесткие властные структуры, в других царила анархия. «На территории Германии было множество мелких владений с собственным кровавым правосудием. Каждый сюзерен сам решал, казнить подсудимых или миловать, - говорит Рита Фольтмер. - Там же, где существовала судебная система с несколькими инстанциями и эффективными высшими органами контроля, гонений было меньше».
После 1660 года охота на ведьм пошла на спад. Постепенно государственная система модернизировалась, полномочия центральных властей усиливались. Другими факторами стали отмена пыток, развитие медицины и улучшение ситуации с продовольствием. Идеи Просвещения мало-помалу проникали в общество. Колдовство уже не считалось преступлением. И все же единичные расправы происходили до XVIII века.
Охота на ведьм в Европе закончилась там же, где и началась: в Швейцарии. В протестантском кантоне Гларус в 1782 году мечом отрубили голову молодой служанке Анне Гёльди. Девушку обвинили в том, что она с помощью чар набила иголками живот дочери своего хозяина Иоганна Якоба Чуди, а также плевалась гвоздями. «Но этого, - говорит писатель Вальтер Хаузер, - не мог засвидетельствовать никто из членов семьи».
Хаузер обнаружил ранее неизвестный исторический источник и смог восстановить подробности дела. Он приходит к выводу, что за преследованием Анны Гёльди стояли личные мотивы: «Ее хозяин был членом городского собрания, правительственным советником и главным представителем семьи Чуди, одной из самых богатых в кантоне. Судя по всему, у него была связь с Гёльди. Вполне вероятно, что он ее обесчестил. То есть он решил убрать эту женщину с пути, чтобы спасти свою карьеру, поскольку чиновник, изобличенный в прелюбодеянии, не мог занимать высокие должности».
Чуди хладнокровно обдумал сценарий обвинения в колдовстве, не погнушавшись использовать свою дочь в качестве жертвы. Под пытками Гёльди созналась, что состоит в сговоре с дьяволом. Журналист из Геттингена в связи с этим процессом ввел в обращение термин «судебное убийство» (justizmord ), который употребляется в правовой науке до сих пор. Это был не последний случай вынесения приговора невиновному, но последний в истории суд над ведьмой.
В Гларусе Анну Гёльди не забыли по сей день: летом 2008г. - спустя 225 лет после смерти «последней ведьмы Европы» - в кантоне открыт посвященный ей музей.
Русские люди издавна верили в волшебство и потусторонний мир, но предпочитали искать ответы на свои вопросы в реальной жизни. Поэтому, как писал в XIX веке историк Владимир Антонович, демонология в России не сложилась как наука: «Допуская существование в природе сил и законов вообще неизвестных, народ считал, что многие из этих законов известны лицам, которые сумели тем или иным способом их познать». И в целом, по словам того же Антоновича, во времена язычества «познание тайн природы не считалось чем-то греховным, противоречащим религиозному обучению».
Кроме того, языческие жрецы, в отличие от христианских священников, охотно принимавших на себя роль карателей, не нуждались в образе врага: их задачей было обеспечить гармоничное сосуществование человека и природных стихий.
Но с превращением христианства в государственную религию на Руси заполыхали костры. Враждебное отношение церкви к языческим волхвам нашло отражение уже в первой дошедшей до нас летописи, «Повести временных лет». В главе, рассказывающей о событиях 912 года, содержатся сведения о волхвах и кудесниках, один из которых предсказал смерть вещему Олегу.
По церковному уставу князя Владимира Святославича чародеев полагалось сжигать. Но такая мера применялась не часто. В XI веке волхвы все еще пользовались большим влиянием в обществе: в 1024 году они подняли восстание в Суздале, около 1071 года - в Новгороде, в 1091 году - в Ростовской земле. Мятежи были подавлены; волхвы были объявлены вне закона. И, вероятно, именно в XI-XIII веках на Руси началась борьба с нечестивцами. Первые сведения о сожжении «лихих баб» за неурожай в Суздальском княжестве датируются 1204 годом.
Однако православная церковь никогда не вела борьбу с ведьмами и колдунами в таких масштабах, как католики в Европе. До конца XV века уголовное законодательство в России было достаточно мягким: смертная казнь применялась редко, телесные наказания не получили широкого распространения. Этому есть ряд объяснений.
Во-первых, три века татаро-монгольского ига приучили правителей ценить жизнь каждого подданного. Преступников не уничтожали, а посылали охранять границы, что считалось не столько наказанием, сколько исполнением патриотического долга.
Во-вторых, в обществе существовала строгая иерархия, острые социальные конфликты возникали редко, и, соответственно, уровень преступности был невысок.
В-третьих, власти считались с правосознанием народа, осуждавшего жестокие наказания.
В-четвертых, в небольших по площади княжествах блюстители порядка могли относительно быстро выследить и предать суду практически любого нарушителя закона. И, что немаловажно, уголовное право базировалось не только на светских моральных нормах, но и на религиозных догмах. А духовной власти важнее было не наказать грешника, а вернуть его в лоно церкви.
В XVI-XVII веках ситуация изменилась. Отношения между властью и обществом стали напряженными, рост населения городов породил «профессиональную» преступность. Государственный аппарат был еще развит слабо, поэтому социальное спокойствие достигалось с помощью суровых наказаний и устрашения потенциальных злодеев.
Так, в 1682 году была сожжена «последняя русская ведьма» Марфушка Яковлева. Ее обвинили в наведении порчи на самого государя Федора Алексеевича. И все же до религиозного раскола XVII века судебные процессы против колдунов и ведьм были редкостью и не являлись следствием церковной политики; наиболее частым основанием для возбуждения дела были иски по поводу нанесенного ущерба. В 1731 году императрица Анна Иоанновна подписала указ о предании огню волшебников и всех, кто к ним обращается.
В сущности, «охота на ведьм» в православной России не достигла такого размаха, как в Европе, поскольку само средневековое русское общество отвергало насилие. И тем не менее вплоть до конца XIX века в сельской местности периодически случались расправы над вещуньями и колдунами...

Источник информации:
1. журнал «National Geogarphic Россия» февраль, 2007г.

В конце XV века Западную Европу захлестнула всеобщая истерия, спровоцированная святой инквизицией, которой в дальнейшем дали название «охота на ведьм». Она будоражила европейские страны на протяжении трёх веков, вплоть до середины XVII века, унеся, по оценкам современных историков, более пятидесяти тысяч жизней. Этот период ознаменованный пытками и массовыми убийствами можно назвать «веком инквизиции».

Начало охоты на ведьм

Точкой отсчета можно считать принятие в 1484 году папой римским Иннокентием VIII буллы «Всеми силами души». Принятая в 1484 году, по настоянию фанатика, женоненавистника, «охотника на ведьм» и по совместительству монаха доминиканского ордена Генриха Инститориса Крамера, в дальнейшем соавтора известного трактата «Молот ведьм», булла развязала руки инквизиции при рассмотрении дел о колдовстве. Парадоксально, но появившееся в это время одно из самых прогрессивных творений человечества – книгопечатанье, лишь подстегнуло волну религиозных убийств, массово предоставив в распоряжение судов растиражированные инструкции по изобличению темных сил.

Средневековые трактаты четко описывают, как распознать нечисть. Основанием для признания женщины ведьмой может служить наличие у неё клейма дьявола, которое тот ставит на теле ведьмы при заключении договора с ней. Печать нечистого может представлять собой родинку в форме жабы, зайца, паука, сони либо другого зверя. Обычно дьявол ставит ведьме клеймо на груди или гениталиях. У колдуна клеймо следует искать под мышками, на плечах, под веком, или… в заднем проходе.

Дьявольская отметина может быть и невидима глазу. Обнаружить её можно лишь проткнув её иглой – при этом место прокола не кровоточит и безболезненно для подозреваемой(ого).

Носителей таких признаков предавали «справедливому» суду и умерщвляли, как правило, путём сожжения.

Убийственное (в прямом смысле этого слова) мракобесие шагало нога в ногу с эпидемиями чумы, войнами, голодом, вызванным перенаселением и неурожаем, подаренным долговременным изменением климата (малый ледниковый период XVI века). Люди хотели знать виновников несчастий, настигших их, а что как нельзя лучше остужает пыл толпы, чем публичная расправа. Для многих доносительство было удобным случаем расправиться над обидчиком или удовлетворить пожирающую зависть к ближнему.

Охота на ведьм в разных религиях

Однако не стоит думать, что преследование колдовства было привилегией католического мира – протестантские государства по жестокости законов и массовости казней, пожалуй, даже обогнали своих католических соседей. Наиболее богатую кровавую жатву охота на ведьм собрала в Германии, Франции и Швейцарии. Всего за три столетия произошло около 100 тысяч процессов, связанных с колдовством, более половины из которых завершилось смертным приговором.

Жертвой развернувшейся компании мог стать любой, независимо от сословия (обвинить и сжечь могли и профессора, и крестьянку), пола (зафиксированы случаи сожжения трёхлетних детей «за любовную связь с дьяволом») и возраста.

В отличие от «просвещённой» Европы, славянский мир охота на ведьм практически не затронула… менталитет не тот. За период, когда в Западной Европе тысячами полыхали костры, на которых корчились несчастные, обречённые на мучительную смерть, в России было возбуждено чуть более двух сотен «колдовских» дел, единицы из которых завершились смертоубийством.

Инквизиторы современности

Охота на ведьм не является достоянием лишь «тёмных» средних веков – в наше время колдовство уголовно преследуется в некоторых государствах. Так, в Саудовской Аравии данное деяние преследуется смертью. Последняя казнь за данное «преступление» зафиксирована в этой стране в 2011 году – тогда была обезглавлена «колдунья» Амина Бин Абдулхалим Нассар.

Масштабная «охота на ведьм» длилась более двух столетий. Более 100 судебных процессов в Европе и Америке и не менее 60 тысяч жертв.

«Козел отпущения»

В начале 1324 года епископ Оссорский обвинил влиятельную горожанку ирландского Килкенни Алису Кайтелер сразу в нескольких преступлениях. Женщина якобы состояла в связи с «низшим демоном ада», знала рецепт смертоносных снадобий, при помощи которых травила одного мужа за другим, узнавала будущее, отрекшись от Церкви и Господа. Влияния женщины хватило на то, чтобы противостоять обвинениям, и ей удалось бежать в Англию. А вот ее служанке повезло меньше. После долгих пыток та подтвердила всё, что требовалось: якобы ее хозяйка регулярно посещает демонические оргии и является «искуснейшей ведьмой». Признание и раскаяние не спасло женщину - через год она была казнена.

Портрет настоящей ведьмы

На основе средневекового фольклора сложился первый образ ведьмы – злобной старухи. К XV веку в различных теологических трудах она превращается в роковую обольстительницу, обменявшую бессмертную душу на сверхспособности и вечную молодость. Одной из примет дьяволиц всегда считалось родимое пятно или родинки – именно они зачастую становились основными доказательствами дьявольской сущности. Если женщине с завязанными руками удавалось удержаться на воде или стойко сносить пытки, она также была обречена сгореть на костре.

Борьба с ересью

До сих пор ученые не пришли к единому мнению о том, что именног провоцировало массовые истребления. По одной из версий, ведовские процессы стали частью начатой в XII веке борьбой с еретиками. Тогда ведьмы рассматривались исключительно в составе различных сатанинских культов. На появление «прислужников Сатаны» папская церковь отреагировала однозначно – была создана инквизиция.

Ведьмы «попадали под раздачу» тогда, когда были замечены в связи с еретиками. В других случаях выносился оправдательный приговор.

Уже к XV веку ситуация меняется – колдовство официально признается одним из исключительных преступлений, а значит, дает право инквизиции использовать любые пытки. Достаточным основанием для их применения становится элементарный донос.

Массовый психоз

Многие исследователи убеждены, что причиной «войн» стал массовый психоз. Не кажутся абсолютно убедительными перечисляемые причины – голод, эпидемии и отправление различными ядовитыми веществами, которые попадали в пищу или воду, и вот почему.

Опять вина на «СМИ»?

Мнение о том, что на массовую истерию влияло издание различных трактатов с рекомендациями по выявлению и уничтожению ведьм, кажется более состоятельными. В 1487 году по инициативе папы Иннокентия VIII выходит «Молот ведьм» - знаменитая инструкция, написанная монахами Шпренгером и Инститорисом. Переизданная за два века 30 раз книга стала главным «учебником» при проведении допросов.

В XVI веке подобных сочинений издавалось немало и многие из них «нагнетали обстановку», повествуя о мире людей, которым управляет Дьявол при помощи многочисленных ведьм.

Вот только несколько примеров массовых расправ над «ведьмами». В Кведлинбурге (Саксония) за один только день на костре сгорело 133 человека. Другой случай описывает, как силезийский палач сконструировал специальную печь, в которой сжигал не только взрослых, но и детей, обвиненных в колдовстве. Один из священников описывал творящееся в Бонне как безумство, которым охвачено полгорода: заживо сожжен влиятельный чиновник и его жена, после пыток отправилась на костер набожная воспитанница епископа, а также признанные любовниками Сатаны дети, студенты, профессора. «В царившем хаосе люди не понимали, кому еще можно доверять», - заключал очевидец.

«Салемское дело»

Самым громким стало «Салемское дело» в Новой Англии. За пару лет в небольшом пуританском городке приговор был вынесен 185 мужчинам и женщинам. Исследователи считают, что на такой маленькой территории сработал принцип «снежного кома», когда арестованные под пытками начинали рассказывать о шабашах, на которых они якобы видели других горожан.

А началось всё с попытки объяснить странную болезнь некоторых детей, которые странно себя вели.

Любое нервное заболевание в те времена чаще объяснилось как одержимость бесами, и девочки из Салема не стали исключением.

Под давлением взрослых одна из них оговорила сначала темнокожую служанку, которая часто рассказывала детям «страшилки» о вуду и языческих проклятиях, а затем нищенку и сварливую соседку, которая «давно не посещала церковь». «Снежный ком покатился», и вскоре многие жители начали припоминать о собственных несчастьях, объясняя их дьявольскими проклятиями.

Список обвиняемых разросся настолько, что для рассмотрения дел пришлось создать специальный судебный орган. В итоге 19 человек были казнены, одного забили камнями, четверо не вынесли пыток и умерли в тюрьме. Убиты были даже две собаки по обвинению в пособничестве ведьмам. Большинство исследователей склоняется к мнению, что трагедия была вызвана психическими расстройствами у девочек в результате особенностей пуританского воспитания.

Мэтью Хопкинс

Стоит сказать, что Россию «охота на ведьм» почти не затронула.

Православные иначе воспринимали женскую сущность и их меньше пугала мысль о греховности дочерей Евы.

К тому же Петр I в 1715 году велел наказывать кликуш, запрещая им огульно обвинять людей в колдовстве. Некоторые ученые уверены, что в России не охотились на ведьм еще и потому, что в стране не было таких, как Мэтью Хопкинс. Этот англичанин собрал команду единомышленников и направил все силы на истребление «врагов», полагая, что обладает уникальным даром «видеть сподвижниц дьявола». Он не только выполнял частные заказы, но и выслеживал ведьм в деревнях по всей Британии, объясняя любую болезнь или происшествие их проклятием и колдовством. «Стараниями» одного человека было уничтожено двести человек. И если сначала Хопкинс действовал по «велению сердца», то затем, вполне вероятно, им руководила корысть, ведь каждый заказ хорошо оплачивался.

В современном мире словосочетание «охота на ведьм» стало фразеологизмом, обозначающим преследования тех, кто мыслит или действует «неправильно». Об этом забывают те исследователи, которые уверяют, что это явление осталось в прошлом.

Великие тайны и загадки Средневековья Вербицкая Анна

Охота на ведьм - средневековая санитария?

Процессы над ведьмами - одна из наиболее мрачных и таинственных страниц истории Позднего Средневековья и эпохи Возрождения. В чем причины безумной боязни нечистой силы, ведовства, охватившей Западную Европу в XV в.? Волна беспричинного страха захлестнула практически весь континент. Сотни тысяч невинных людей, обвиненных в колдовстве или связях с дьяволом, были сожжены на кострах. Почему при этом на протяжении веков многие люди не только не боялись колдунов, но относились к ним с уважением и даже оказывали содействие? Вера в то, что некоторые люди понимают язык стихий и природы и владеют сверхъестественными способностями, существовала еще во времена первобытнообщинного строя, когда жизнь племени напрямую зависела от искусства шамана. Испокон веков на земле жили колдуны, ведьмы, знахари и шаманы, обладавшие необычным даром или умевшие убедить окружающих в его наличии. Колдуны-мужчины считались своего рода учеными-исследователями и контактировали со сверхъестественными существами, для того чтобы умножить свои знания и силы, превзойти могуществом остальных мужчин и приблизиться к богам. Женщины использовали магию в повседневной жизни: как во благо - лечение людей и домашних животных, так и во зло - порча, сглаз, привораживание и т. д. Иначе говоря, мужской магией была наука, женской - непознанное. Древние языческие культы не делили магов на добрых и злых, поэтому колдовство считалось светлым, если приносило пользу, и злым - если становилось причиной несчастий. В последнем случае колдунов наказывали.

Да, еще до рождения Христа во многих государствах древности боролись с ведьмами и колдунами. Кодекс вавилонского царя Хаммурапи предполагал смертную казнь для тех, кто будет обвинен в колдовстве. Он же предлагал для выявления колдунов печально известное «испытание водой», которое позже нашло широкое применение в Европе. Суть испытания в следующем: если человек обвинил другого человека в колдовстве и не доказал этого, то обвиненный должен отдать себя во власть божества и погрузиться в реку. Если он утонет, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же божество реки очистит этого человека и он останется жив, обвинитель должен быть убит, а несправедливо обвиненный и оправданный может забрать дом обвинителя.

В средневековой Европе обряд проходил несколько иначе, о чем речь пойдет ниже. Древнеримские законы предполагали выплату колдуном компенсации пострадавшему от его действий. Если же колдун не мог выплатить компенсацию, ему наносили такое же увечье, как и то, которое получил обвинитель. Наказание за колдовство существовало и в классическом римском праве.

Отношение к ведьмам у славянских народов было совершенно другим. Слово «ведьма» напрямую связывалось со словами «ведать», «знать». А знание - это величайшее сокровище, данное человеку Богом и природой. Потому ведуны и ведьмы пользовались у славян почетом и уважением, хотя, справедливости ради отметим, их и побаивались. Правда, колдунов и ведьм на Руси тоже иногда сжигали. Упоминания о казни на костре встречаются и в русских хрониках, но они связаны не столько с преследованием чародеев как таковых, сколько с неудачными результатами их деятельности. В Софийской второй летописи есть запись, что в 1480 г. Иван III Васильевич сжег нескольких своих советников за неудачное «волшество», то есть ворожбу, волхвование.

С почтением относились к колдунам и знахарям и в Скандинавии.

Лишь под влиянием христианства мир разделился на две части - все, что шло от Бога, признавалось благом, все остальное каралось как порождение дьявола. Люди, обвиненные в колдовстве, преследовались не за причиненное ими зло, а за саму принадлежность к дьяволу. Ветхий Завет гласил: «Ворожеи не оставляй в живых» (Исх. 22,18) - и эта фраза определила судьбы тысяч женщин, мужчин и даже детей, взошедших на костер по обвинению в колдовстве.

Удивительно другое - в самые темные и жестокие времена Раннего Средневековья, последовавшие за падением Римской империи, к колдунам и ведьмам относились довольно терпимо. Отцы Церкви порицали народную веру в упырей и ведьм и отрицали любую магию, кроме чудес, которые явили миру Господь и его ученики. Простые люди, особенно в отдаленных деревнях и поселках, продолжали верить не только в вампиров и призраков, но и во всех остальных таинственных персонажей языческих преданий. Единственным отличием от язычества была твердая вера в то, что Христос сильнее всех порождений тьмы и духов, а значит, дьявол и его приспешники не могут причинить крещеному вреда. Нечисть легко изгнать крестным знамением, брызгами святой воды и простой молитвой. При этом многие продолжали в быту использовать языческие магические обряды, дополняя их христианскими молитвами и символикой.

Церковь, стремившаяся безраздельно владеть умами и душами прихожан, не одобряла такую практику. Светская власть не признавала магические ритуалы преступлением, если они не являлись причиной смерти, тяжелых увечий, болезней или порчи имущества. Например, в 580 г. были казнены колдуньи, которых обвинили в причастности к гибели трех королевских сыновей. Сперва в этом ужасном преступлении заподозрили епископа, и тот под пыткой признался, что получил от неких колдуний чудодейственную мазь и напиток, которые должны были не лишить жизни молодых людей, а всего лишь привлечь к епископу милость короля и королевы. Раскаявшийся священник был лишь сослан, а женщины, признавшие себя ведьмами, были колесованы и сожжены. Подобные случаи до X в. были редкостью, но со временем их становилось все больше.

В 1090 г. женщин, обвиненных в колдовстве, несколько раз публично избивали плетьми, но поскольку несчастные упорно отрицали свою вину, их в конце концов сожгли живьем. Подобный случай описан и в хрониках 1128 г. - во Фландрии по подозрению в колдовстве сожгли женщину, преступление которой заключалось лишь в том, что она брызнула водой на одного вельможу, который вскоре слег от болей в сердце и почках и через некоторое время умер. Примерно в это же время в германском городе Зоэст был сожжен молодой священник. В колдовстве его обвинила красавица прихожанка, которая заявила, что после долгих неудачных ухаживаний он околдовал ее и склонил к прелюбодейству. Случай этот, конечно, примечательный, но не уникальный. До нас дошли неопровержимые свидетельства того, что в те времена колдовство широко практиковалось и самой Церковью. Многие Папы, например Лев III или Бенедикт VIII, не только считались колдунами, но даже писали магические книги, как это делал и Гонорий III. Про Сильвестра II и Бонифация VI и вовсе говорили, что ради того, чтобы взойти на папский престол, они продали душу дьяволу.

Однако время колдунов и ведьм в Европе подходило к концу. В XIV в. католическая церковь совладала с большинством еретических движений, и, чтобы утвердить власть и объединить людей под знаком креста, требовалось только одно - найти врага внутреннего. Им и стали ведьмы и колдуны. Началу притеснения пережитков язычества способствовала и социально-политическая обстановка, и расцвет церковной и светской культуры и искусства.

Многие историки признают, что главная задача охоты на ведьм состояла в том, чтобы укрепить пошатнувшийся авторитет Церкви и усилить ее влияние. В данном случае под Церковью следует понимать не только католиков - в охоте на ведьм активное участие принимали и протестанты. Некоторые исследователи объясняют это тем, что колдовство являлось пережитком язычества и вера в духов и силы природы подрывала авторитет священников-христиан независимо от течения. Известно, что Церковь в преследовании ведьм поддерживали светские власти. Им было очень выгодно иметь под рукой «козлов отпущения», которых можно было обвинить во всех проблемах и несчастьях, причиной которых на самом деле были жадность, халатность и глупость самих правителей. Кроме того, бросается в глаза, что большинство пострадавших во время преследования ведьм составили женщины. Это явление ученые трактуют как попытку мужчин подавить потенциальную женскую активность и сохранить в условиях постоянно меняющейся обстановки авторитет и господство. Это было не так легко, поскольку многочисленные крестовые походы, междоусобицы и войны с еретиками привели к тому, что мужчины в средневековом обществе остались в меньшинстве. Следует учесть, что часто в сельских общинах руководство брали на себя женщины. Согласно христианским верованиям, дочери Евы, виновницы грехопадения, могли принести только вред. Однако ведовство было своеобразным способом самоутверждения женщин в мужском мире, где им были отрезаны все пути к реализации своих талантов и возможностей. Интересной представляется и гипотеза, согласно которой женщин обвиняли в ведовстве потому, что они оставались главными и единственными хранительницами ценностей устной дохристианской культуры и насаждали веру в языческих богов среди молодежи - то есть рассказывали детям сказки, прибаутки, пели народные песни.

Массовые преследования ведьм начались в XIII в. В 1275 г. в Тулузе произошло первое сожжение ведьм, и вскоре костры запылали по всей Европе. В 1320–1350 гг. в Каркасоне уничтожили более 200 женщин. Не щадили никого: богатые и бедные, красивые и уродливые, умные и недалекие - все они были обречены на позорную казнь. В своей «Булле о ведовстве» Папа Иннокентий VIII призывал беспощадно истреблять ведьм. Инквизиторы, вооруженные таким напутствием, взялись за дело. В Германии за несколько лет на костер взошли более 100 человек. В Вюрцбурге при одном епископе было сожжено 209 человек. Жертвами фанатика стали дети от четырех до четырнадцати лет, самые толстые мужчина и женщина города и самая красивая девушка. По мнению священника, как физические недостатки, так и достоинства свидетельствовали о связях с дьяволом.

Власть инквизиции не имела границ. В хрониках описан случай, когда судья, отвергнутый добропорядочной женщиной, в отместку арестовал ее сестру, обвинил ее в колдовстве, подверг жестоким пыткам и в тот же день сжег живьем. Один из немецких епископов сжег около 900 мужчин и женщин, среди которых было много уважаемых и состоятельных граждан. Конфискованное у них имущество пополнило казну инквизитора.

Шотландский протестантский священник отказался принять участие в погребении женщины, задавленной насмерть толпой, из-за того, что какой-то подросток публично обозвал ее ведьмой.

Глава магистрата одного французского города искренне сожалел, что вместо того, чтобы сжечь детей, обвиненных в колдовстве, он «всего лишь» приговорил их к порке, пока на их глазах сжигали их родителей.

Известен случай в Салеме, когда двух молодых людей заставили признаться в колдовстве под пыткой, заключавшейся в скручивании их шей. В Англии казнили мать и дочь на основании обвинений десятилетней девочки, которую они якобы околдовали. В Бостоне была повешена как ведьма бедная иммигрантка, умевшая говорить только по-ирландски. Ее обвинили в том, что она не смогла прочитать «Отче наш» по-английски.

И это лишь единичные примеры из миллионов подобных. Любой человек, имеющий родимое пятно, жировик, шрам или мозоль, считался обладателем метки дьявола, автоматически причислялся к колдунам и подлежал казни. Обычное сообщение, слух или сплетня считались достаточным основанием для обвинения в колдовстве. Арестованных пытали до тех пор, пока те не признавали свою вину. Обычно поводом для сплетен была зависть родственников, соседей или подданных. Чаще всего причиной анонимных доносов были пустое тщеславие, личная неприязнь, зависть, ревность или суеверие. И у судей всегда находились веские доводы по поводу любых сомнений - сделка с дьяволом считалась преступлением исключительным и анонимного обвинения или слуха было достаточно для подтверждения виновности обвиняемого. Те, кто избежал доноса, жили в постоянном страхе - ведь они в любую минуту могли быть обвинены по чьему-либо свидетельству. Инквизиторы были убеждены, что члены дьявольской секты встречались друг с другом на шабашах, а потому должны были знать, кто из соседей с ним заодно. Эти сведения выдавливались во время допросов. Списки невинных жертв росли, а служители Церкви были уверены, что судят приспешников дьявола, поскольку Бог не может допустить, чтобы «дьявольское отродье» клеветой могло нанести ущерб невинным людям.

Как правило, арест повергал обвиняемого в ужас, и это неудивительно - тюрьмы в те времена были совершенно темными, сырыми, холодными и полными нечистот. Солома и лужи на полу кишели мышами, крысами и насекомыми. Часто на все время, пока велось следствие, узника заковывали в кандалы. Особенно тяжело приходилось арестованным женщинам, которых обвиняли в колдовстве чаще всего. В христианском мире женщины считались низшими существами: слабыми, неверными, тщеславными, болтливыми и падкими до любого соблазна, что делало их легкой добычей дьявола. Сочинение доминиканских монахов «Молот ведьм», ставшее своеобразной библией инквизиции, утверждало: «Нет чуда в том, что еретичеством ведовским паче осквернены жены, нежели мужи». Охотники за ведьмами руководствовались этим положением. Женщины оказывались абсолютно беспомощны перед домогательствами надзирателей и нередко подвергались насилию и издевательствам. Многие судьи сознательно использовали такой тюремный террор, чтобы сломать волю обвиняемых и добиться нужных признаний. Допрос, как правило, начинался с церковного обряда, за которым следовали длительные беседы, во время которых у обвиняемой настойчиво выспрашивали, когда она сговорилась с нечистым, как часто отдавалась ему, сколько раз бывала на шабашах. Бели «доброе дознание» не заставляло заговорить, инквизиторы переходили к «устрашению словами». Суть этого этапа состояла в демонстрации орудий пыток и пояснении их назначения. Если не помогало и это - приступали к «устрашению действием»: палач надевал на жертву орудия пыток и слегка затягивал их, дабы дать представление о серьезности намерений судей. Следующим этапом был допрос с пристрастием, то есть под пыткой. Эти пытки были более жестокими, чем те, которым подвергали обычных преступников - воров, убийц, разбойников. Начиналась пытка с использования тисков, в которых обвиняемому медленно сжимали пальцы. Если обвиняемый выдерживал эту боль, палач надевал на него «испанский сапог» - гнутую металлическую пластину или колодку, которая все туже и туже затягивалась под голенью. Самым упорным жертвам связывали руки и вздергивали на дыбе, часто к телу обвиняемого подвешивали еще и груз.

Как правило, обязательным этапом следствия был поиск примет, по которым можно было распознать ведьм и колдунов. Одним из них было уже упомянутое нами «испытание водой», называемое также «купанием ведьм». Палач крепко связывал жертву веревкой и сталкивал в воду. Если она всплывала - а так происходило с большинством, - то признавалась отродьем дьявола, поскольку вода, стихия чистоты, не принимала ее.

Другим испытанием был поиск «ведьминой отметины». Считалось, что сатана метит тело каждой бывшей с ним ведьмы. Этот знак и разыскивали судьи. Чтобы не пропустить такую важную улику, обвиняемой обривали голову и тело. Подозрительные места - родинки, пигментные пятна - палач прокалывал иглой. Если подозреваемая не чувствовала при этом боли или из раны не текла кровь, считалось, что пятно является меткой дьявола. «Молот ведьм» называл это испытание особо надежным. Также бытовало мнение, что ведьмы не плачут даже под пытками. Такое действительно случалось и было ничем иным, как свидетельством тяжелой истерии. Однако если подозреваемая плакала, это не снимало с нее обвинения. В разгар охоты на ведьм большинство процессов завершалось аутодафе. Оно проводилось, как правило, на главной площади города или села, обязательно в присутствии духовного лица и местной знати. В крупных городах и столицах государств на аутодафе иногда присутствовали король с семьей, министры, советники. Осужденных выстраивали цепочкой, и они двигались к месту казни со свечами в руках, в «позорной» одежде, босыми. Для аутодафе назначался особый день, и приговоры объявлялись нескольким осужденным сразу.

Как и допрос, казнь начиналась с проповеди, молитвы и клятвы во всем помогать святой инквизиции. После этой «прелюдии» зачитывались приговоры. Сперва оглашались «легкие», предполагающие более или менее серьезные наказания раскаявшимся грешникам и ведьмам, а потом упорствовавшие во грехе преступники передавались светским властям. Это было равносильно сожжению на костре. Но самих костров, вопреки расхожему мнению, на аутодафе не было. Инквизиция не имела права осуждать на смерть - такие приговоры и их исполнение были исключительной заботой светской власти. Самым тяжелым приговором инквизиции могло быть отлучение от Церкви. В то время ересь и отречение от веры приравнивались к государственной измене, за которую полагалась смертная казнь. На этом аутодафе и заканчивалось. Нераскаявшийся преступник передавался светским властям, которые уже и приводили в исполнение приговор.

Отметим, что существовало небольшое количество людей, которым удавалось выйти из застенков инквизиции на волю. Таких людей можно разделить на три группы. Первая состояла из тех, кого суд освобождал еще до вынесения приговора, как сейчас говорится, «по состоянию здоровья». Эти изможденные, искалеченные люди попадали в богадельни или приюты для неизлечимо больных. Но и там за ними велось пристальное наблюдение, которое, правда, учитывая уровень медицины, скоро заканчивалось - следить было не за кем.

Вторую группу составляли особы, которых оправдывали по причине недостатка веских доказательств. Однако мнимая свобода была для них настоящей пыткой - при малейшем подозрении их могли опять схватить и даже казнить. Они должны были подчиняться строгим требованиям: не принимать в доме гостей, не посещать публичные места и праздники, многим вообще запрещалось покидать дом или выходить за двор.

Третью группу освобожденных составляли те, кого суд инквизиции изгонял из родных мест. Для некоторых это было шансом спастись, но для большинства изгнанников, особенно для женщин, это был тот же смертный приговор, но немного отсроченный. Нищие и отверженные, они были жертвами насмешек, побоев. Их проклинали и гнали отовсюду, но все же это была лучшая участь, чем мучительная пытка и смерть на костре. Всех обвиненных в пособничестве дьяволу сжигали живьем. Только некоторых осужденных власти «жалели» - душили или обезглавливали перед сожжением.

Террор инквизиции и вечный страх порождали противодействие в народе. Многие сообщения хронистов о немыслимых бесовских шабашах и невообразимом разврате, царящем на них, - истинная правда. Протестуя против действий Церкви, люди и впрямь начинали поклоняться дьяволу: устраивали шабаши, где плясали нагишом, пели срамные песни, занимались непотребствами. До наших дней дошло несколько рецептов мази, с помощью которой, как известно нам из романа Булгакова «Мастер и Маргарита», ведьмы преображались и могли летать. В состав зелья кроме жира некрещеных младенцев, пепла сожженных жаб и прочих «магических» компонентов входила белладонна или корень мандрагоры. Оба растения содержат очень токсичное вещество - атропин. Большие дозы этого природного яда, попадавшие в организм через кожу, приводили к трансу с видениями, характерными для сознания людей того времени: дьявольским шабашем и прочим…

Охота на ведьм стала наваждением, горячечной лихорадкой, в которой Европа билась на протяжении более 300 лет. Это были годы величайших преступлений и величайшего позора. Инквизиция уничтожила цвет нации большинства европейских государств, нанеся ощутимый ущерб генофонду, последствия которого ощущаются и до наших дней. Однако некоторые ученые, не оправдывая действий средневековой инквизиции, предлагают версию, по которой охоту на ведьм можно считать в некоторой степени оправданной и даже необходимой. С этим мнением можно спорить или соглашаться, но определенное зерно истины оно, по всей вероятности, содержит.

Как мы уже упоминали, охотники на ведьм уделяли особое внимание ведовским знакам на теле подозреваемых. Средневековый теолог Ламберт Дано писал: «Нет ни одной ведьмы, на которую дьявол не поставил бы некую отметину или знак своей власти». Клеймо дьявола считалось бесспорным доказательством вины, даже более существенным, чем признание обвиняемого. Практически у каждого из нас на теле есть родимые пятна, родинки, шрамы, в которых нет ничего странного и чудесного. Но если предположить, что многочисленные упоминания о ведьминых знаках - не выдумки, возникает вопрос: а что представляли собой эти отметины? Различали две их разновидности - ведьмин знак и клеймо дьявола. Судя по описаниям, ведьмин знак - это бугорок или вырост на теле человека, с помощью которого ведьмы кормили духов собственной кровью. Клеймо же дьявола можно скорее сравнить с родимым пятном. Исследователь Н. Пшибышевский посвятил много времени исследованию этих таинственных знаков и составил их подробное описание: «Поверхность тела одержимого отмечена и снаружи особыми знаками. Это небольшие, примерно с горошину, места кожи, нечувствительные к боли, бескровные и безжизненные. Иногда они выглядят как красные или черные пятна или углубления на теле. Но так случается редко. Чаще всего они незаметны снаружи и находятся на половых органах, веках, спине и груди. Иногда случается, что они меняют место». Подобных описаний в работах теологов и средневековых демонологов десятки. Но главным критерием все же остается нечувствительность подозрительного пятна на теле к боли. Даже неискушенным в медицине читателям может показаться, что указанные симптомы - признаки какой-то кожной болезни. Основываясь на сходстве признаков, можно предположить, что большая часть «ведьм» страдала одинаковой болезнью. И только одно заболевание подходит под все приведенные выше симптомы. Это лепра, или проказа, которая даже сегодня остается страшным недугом, а в Средние века ее можно было сравнить разве что с чумой. Медицинская энциклопедия дает такое описание этой болезни: «Начинается она обычно незаметно, иногда с общего недомогания и повышения температуры. Затем на коже появляются беловатые или красные пятна, на этих участках кожа становится нечувствительной к теплу и холоду, не ощущает прикосновения и боль». В медицинской литературе описан и «ведьмин знак», имеющий сходство с соском, - при развитии лепры кожа начинает уплотняться и образует язвы и узлы, которые действительно могут напоминать сосок. Совпадает даже месторасположение «дьявольских знаков» и лепроматозных пятен на теле человека. Это единственное заболевание, которое сопровождается нарушением чувствительности кожи. На основании этих фактов можно предполагать с большой долей вероятности, что очень многие колдуны и ведьмы были больны проказой. Исходя из этого, оказывается, что инквизиция стремилась защитить общество от страшной болезни, апогей распространения которой пришелся на XV в. Уничтожая больных, инквизиторы, пусть и жестоко, но действенно боролись со смертельным недугом и смогли остановить эпидемию.

Понимали ли сами судьи, что убивают не пособников дьявола, а тяжелобольных людей? Однозначного ответа на этот вопрос нет. Хотя возможно, что клир и знать, люди образованные, прекрасно знали о признаках болезни и понимали, с кем или чем ведут борьбу. Об этом свидетельствует тот факт, что в процессах над ведьмами участвовали врачи. Кто-то из историков полагает, что они должны были поддерживать жизнь жертвы, чтобы она не умерла до казни. Но с равным успехом мы можем думать, что в их обязанности входило обследование подозреваемых и выявление признаков болезни.

Подозрение, что инквизиторы вполне осознавали, с кем имеют дело, подтверждается тем фактом, что обвиненных в колдовстве тщательно изолировали от общества. Многие авторы упоминают, что «колдунов» содержали в особых тюрьмах. Средневековые священники-инквизиторы предупреждают братьев об опасности близкого контакта с ведьмами, а судьям рекомендуют при допросах избегать прикосновения колдуний. В литературе известны случаи, когда в колдовстве обвиняли палача и судью, которые вели процессы против ведьм, и это неудивительно - у них было много шансов заразиться.

Главной опасности подцепить заразу подвергались родственники больного. Они же первыми, как правило, и обнаруживали признаки болезни, и часто страх одерживал верх над чувствами. Теперь нас не удивит, что многие люди доносили на своих родных. Они не всегда понимали, что и сами попадают под подозрение. Часто для подстраховки казнили всю семью.

Очень редко случалось, что с бедняги снимали обвинение, но, как показывают документы того времени, этот человек подвергался строжайшему карантину. Надо признать, это было вполне разумной мерой предосторожности. За человеком продолжали наблюдать, и, если признаки болезни все же обнаруживались, уже не было шансов избежать костра.

Подтверждает эту необычную версию еще один интересный факт. В легендах и сказках многих народов колдунья описывается примерно одинаково - это безобразная старуха, кривая и горбатая, с ввалившимися глазами, беззубым ртом и морщинистым, покрытым пятнами лицом. Руки и ноги ее трясутся, и она опирается на клюку. В медицинской литературе именно так описываются симптомы последней стадии развития лепры.

Если основываться на этой версии, оказывается, что инквизиторов следует называть не кровожадными фанатиками, а спасителями и благодетелями. Этот парадоксальный вывод может шокировать большинство читателей. Не стоит забывать, что это всего лишь гипотеза, хотя в ее пользу свидетельствует ряд фактов.

К какому бы выводу вы ни пришли, надо признать, что эта тема требует дальнейшего тщательного изучения.

Из книги Тайные общества и секты [Культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики] автора Макарова Наталья Ивановна

1. «Охота на ведьм» Эволюция магии и дьяволизма неотделима от эволюции церковных представлений о сём жгучем вопросе.Раннее христианство заняло по отношению к злому началу половинчатую позицию. Формально признав его существование, и введя это положение в догмат, оно

Из книги Кельты-язычники. Быт, религия, культура автора Росс Энн

Охота Помимо «шахмат» – фидхелла, игры под названием брандуб и полевых спортивных игр для молодежи, была весьма популярна охота – и как развлечение, и в силу необходимости. Распространенным времяпрепровождением была охота на птиц, в которой использовали пращу. Есть

Из книги Индейцы Северной Америки [Быт, религия, культура] автора Уайт Джон Мэнчип

автора Паскевич Сергей

Охота Добыча животных требует от охотника существенных трат сил, времени и средств. Учитывая преимущественно преклонный возраст «самоселов», можно догадаться, что охота - не самое распространенное в их среде занятие. Тем не менее совсем от нее не отказываются, поскольку

Из книги Чернобыль. Реальный мир автора Паскевич Сергей

Охота Добыча животных требует от охотника существенных трат сил, времени и средств. Учитывая преимущественно преклонный возраст «самоселов», можно догадаться, что охота – не самое распространенное в их среде занятие. Тем не менее совсем от нее не отказываются, поскольку

Из книги В поисках истины автора Медведев Матвей Наумович

«ОХОТА НА ЛИС» Одно время около пивного бара на углу Невского проспекта и улицы Маяковского собиралась ежедневно одна и та же группа лиц. Нагловатого вида молодые люди, одетые в плащи «болонья» и териленовые пальто, что-то обсуждали между собой, передавали друг другу

Из книги Великие тайны и загадки Средневековья автора Вербицкая Анна

«Молот ведьм» - кровавая библия инквизиции «Молот ведьм»… Это чудовищное сочинение во славу Божию отправило на костер тысячи невинных людей. Что это за книга? Почему более 500 лет вокруг нее ведется столько споров?Итак, знакомьтесь - настольная книга инквизиторов «Молот

Из книги Чернобыль. Реальный мир автора Паскевич Сергей

Охота Добыча животных требует от охотника существенных трат сил, времени и средств. Учитывая преимущественно преклонный возраст «самосёлов», можно догадаться, что охота - не самое распространенное в их среде занятие. Тем не менее совсем от нее не отказываются,

Из книги Великие заблуждения человечества. 100 непреложных истин, в которые верили все автора Мазуркевич Сергей Александрович

Сожжение ведьм Это были представители именно тех кругов общества, которые многие годы сопротивлялись темным домогательствам церкви и теперь вдруг обратились в «истинную веру» и с жаром принялись искать и обличать ведьм. Немецкий историк Герхард Праузе Общепринято

Из книги Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век автора Эткинд Александр Маркович

Глава 13 Охота на ведьм и гомосексуалов В конце войны Буллит обрел врага, которого мог обвинить в своих и общих неудачах. То был кадровый дипломат Самнер Уэллес, доверенное лицо Рузвельта и его дальний родственник. Женатый на очень богатой наследнице на восемь лет старше

Из книги Современные страсти по древним сокровищам автора Аверков Станислав Иванович

5. Ракеты и средневековая история Байконура Мы готовили новейшую ракету 15А18 к старту, находившемся на холме. Старты первых боевых стратегических межконтинентальных ракет, созданных в конце пятидесятых и в начале шестидесятых годов прошлого столетия в нашем

Из книги Архипелаг приключений автора Медведев Иван Анатольевич

Из книги Великолепная четверка. Братья Уорнер автора Штейнберг Александр

Охота с приманкой Содержавшаяся в письмах угроза оказалась не пустым звуком. По Вене прокатилась волна ограблений толстосумов. Самые совершенные сейфы были вскрыты, словно спичечные коробки. Бедняки регулярно получали по почте подарки – еду, одежду, обувь, деньги. У

Из книги Голливудский Раджа. Луис Мейер автора Штейнберг Александр

Большая охота Петроградский Совет потребовал от органов правопорядка ликвидации бандитов бандитов, предоставив слугам закона право расстреливать налетчиков на месте преступления без суда и следствия. На банду Пантелеева началась большая охота.Сыщики провели массовые

Из книги автора

СЕМЕЙНЫЕ БАТАЛИИ И «ОХОТА НА ВЕДЬМ» Однако получить отцовское согласие было непросто. Джек-отец не испытывал никаких теплых отцовских чувств к Джеку-сыну. Это было очевидно, он даже не пытался этого скрывать. «Он мне слишком напоминает Ирму», – говорил Джек

Из книги автора

«ОХОТА НА ВЕДЬМ» И ПРОЧИЕ НЕПРИЯТНОСТИ Известна точная дата появления голливудских «черных списков» – 26 ноября 1947 года. В этот день в нью-йоркском отеле «Уолдорф-Астория» американские продюссеры подписали заявление, в котором были слова: «мы не возьмем на работу никого,